– Но мы не можем переделать мир с помощью всего одного Фрагмента. Если бы мы смогли соединить все части, тогда, возможно, наши изменения могли бы стать постоянными. Я бы мог переделать тебя навсегда. Переделать всю человеческую расу по образу и подобию новых богов. Только представь. Больше никакого отвратительного смешения крови. Только чистота, пропущенная через святые реликвии, появившиеся в момент начала веков.
Северин с трудом мог двигать языком, и каждое слово отзывалось в его теле острой болью.
– Я слышал, что древние цивилизации Америки создавали богов, принося в жертву людей, – он улыбнулся. – Если хочешь, я проткну твое сердце колом.
Ру-Жубер засмеялся.
– Для этого уже слишком поздно. Настало время революции. Скоро все Вавилонские Фрагменты воссоединятся… но сперва их нужно пробудить. Только тогда мы сможем раскрыть весь потенциал, заложенный в нас Богом, и исполнить данное ему обещание.
Боль притупила восприятие Северина. Тем не менее его ослабевающий разум зацепился за слова Ру-Жубера: сперва их нужно пробудить…
– Какое обещание? – спросил Северин.
– Построить мир заново.
Мужчина в шляпе с острыми полями поднял Шлем Фобоса. Северин отшатнулся. Он был готов на все что угодно, лишь бы на него не надевали эту проклятую штуку снова.
– Уже скоро, – сказал Ру-Жубер.
Он обернулся, чтобы посмотреть на Энрике и Гипноса. Его губы растянулись в широкой улыбке.
– Твои друзья мне очень помогли. В этом смысле я у тебя в долгу, так что, может быть, мне стоит поблагодарить тебя? Все это время ты хотел узнать, где Вавилонский Фрагмент, разве не так? Наверное, ты хотел привлечь ко мне внимание Ордена? Или даже предупредить их?
Северин ничего не ответил. Его взгляд метнулся к Энрике и Гипносу, смеющимся по ту сторону теската.
Не смотри…
– Скоро ты все поймешь, – улыбаясь, сказал Ру-Жубер. – Знаешь, а ты мне нравишься. Я думаю, ты сможешь влиться в наши ряды, если, конечно, Доктор оставит тебя в живых.
Сознание Северина постепенно отказывало ему, но он сосредоточился на слове «Доктор». Кто такой этот Доктор? Ру-Жубер снова закашлялся, на этот раз еще сильнее. Он промокнул рот платком, но на его подбородке все еще блестели остатки слюны.
Со стороны сцены раздался звук. Северин с трудом поднял голову и увидел Лайлу. За ней, прижимая нож к ее горлу, стоял… Тристан. Северин не мог отвести от него взгляд. Глаза Тристана были все такими же насыщенно-серыми, как и всегда. В них не было предательства, только горе… Когда он увидел Северина, его глаза расширились. Он открыл рот, кажется, хотел заговорить, но что-то заставило его передумать. Северин перевел взгляд на Лайлу, которая беззвучно передавала ему какое-то послание. Глаза Тристана блеснули в полумраке.