– Я час назад приехал, товарищ майор. Как раз когда вы на взлёт пошли, вещи забросил и быстрее готовить встречу. Сколько сбили?
– Семерых, трое ушли, суки. Всего десять высотников было, восемь бомбардировщиков и два разведчика, последние в стороне шли.
– Ого. Подтвердить трудно будет.
– Мне главное – сколько немцев не вернулось к себе на аэродром, а запишут на меня или нет, не важно.
Закончив снимать снаряжение, я, по традиции, вручил Никите апельсин и направился в сторону штаба. И пока спешно заправляли и пополняли машины боекомплектом, туда подтягивались другие лётчики. Шли все: которые прилетели раньше или только что. Я доложил о семи сбитых и довольно точно указал на карте их места падения, а дежурный занёс в журнал, ну и рапорт я начал писать. Вряд ли мне их подтвердят, но я не переживал и в рапорте написал то, что хотел. Чуть позже удалось узнать, что из нашего полка не вернулось четверо, и третья эскадрилья ещё в воздухе, однако информация о том, что немцев сбили больше двух десятков, вроде прошла. Наши неплохо валили «хейнкели», несмотря на их оборонительное вооружение. Два тарана было. Ещё с час мы в готовности просидели в кабинах истребителей, потом тревогу отменили, и мы направились досыпать. Больше налётов не было. Всего одна волна, наверное пробная.
Два дня ничего не происходило. Я учил карты, сдавал по ним зачёты, дважды подавал заявку на увольнительную по семейным обстоятельствам, но не дали. Командир второй эскадрильи теперь не поможет, не вернулся из боевого вылета. Ни самолёта, ни его не нашли. Записали пропавшим без вести. А вот сбитых мне так и не засчитали, всё пошло на общий счёт полка. В полку Бадина, де я служил, комиссар был ни рыба ни мясо, и всех это устраивало, а в полку Иванова комиссар боевой, сам летает, двух сбитых на счету имеет. Я эти два дня прячусь от него, достал со вступлением в партию. Точнее, в кандидаты. Комдив и его подручные медики или те же конструкторы мной, к счастью, тоже не интересуются, видимо, всё, что необходимо, они получили и просто всё списали на чертовщину. Догадайтесь, кого назначили главным чёртом? А вообще, шутки шутками, но мне под Москвой, а мы стояли в двенадцати километрах от окраины, не особо нравилось. У Бадина я был сам себе хозяин, что хотел, то и делал. Вон, купался, рыбачил или готовился сдавать на диплом врача, да так и не закончил. Бадину на это было плевать. А тут шагу не ступи – то нельзя, это запрещено. Запреты на аэродроме просто бесили. Поэтому если я карты не штудировал, то спал под своим истребителем.