Зофи настаивает, чтобы до прибытия мы попытались получить хотя бы базовые знания нескольких земных языков — достаточные, чтобы задавать простые вопросы и выглядеть как иностранные туристы или путешественники, а не подозрительная троица, которая не владеет ни одним языком мира. И я в очередной раз поражаюсь, какими разными могут быть жители одной планеты. Как странно, что все эти миллиарды людей не могут наладить коммуникацию друг с другом.
Мы начинаем с французского языка, так как по звучанию он больше всех похож на лориенский. Затем переходим на другие, о которых я слыхом не слыхивала — испанский, английский, китайский. Крэйтону и Зофи обучение дается легко, и в скором времени они уже смеются над шутками на языке, называемом немецким, пока я бьюсь над фразами типа «Ich heiße Lexa». Наверное, это потому, что вместо того чтобы корпеть над языками большую часть времени я провожу, записывая все, что помню из своей работы над земной системой коммуникации. Я гораздо лучше разбираюсь в словаре электроники — единицах, нулях и ровных отформатированных рядах кодов. Основываясь на знаниях, полученных в Академии, я полагаю, что Земля достигла той же точки технологического прогресса, что и Лориен — в том плане, что вся жизнь землян основана на деятельности машин. Интернет был одним из многих подарков, которые испокон веков лориенцы передавали людям. Хотя вообще-то они не в курсе, что это и другие технологические чудеса пришли от нас. И что некоторые из их величайших умов были вовсе не с Земли, а с Лориен. Раньше я удивлялась, зачем тратить столько ресурсов, помогая этой далекой планете, когда ничего не можешь получить взамен. Даже элементарного признания нашего вклада в их жизнь. Но теперь я начинаю задумываться, а как давно Старейшины знали о существовании могадорцев? Какая часть «тайной войны» имела место на самом деле?
Неужели все это время они готовились к бегству с Лориен в новый мир?
Спустя шесть месяцев полета я однажды застаю Крэйтона сидящим на полу рядом с самодельной детской кроваткой Эллы — большим пластиковым ящиком, прикрепленным к пристенному столу и заполненным одеялами. Лицо Крэйтона бледное, он тяжело дышит, а его лоб покрыт капельками пота.
— Что случилось? — спрашиваю я и быстро делаю несколько шагов в сторону девочки. Но с ней все в порядке — спит сном младенца.
— Что я должен с ней делать? — спрашивает он. — Я привык присматривать за животными, в этом моя работа. Я слежу, чтобы у них было достаточно воды и еды, чтобы они не заболели. Я не знаю, как растить детей.