В итоге этого обмана, профессор Синельников, директор одного из важнейших для страны институтов, был репрессирован, а уникальные результаты его работы были безвозвратно утеряны. Но вот выяснилось, что всё же не всё здесь было так печально, что звери террористы все же проявили те качества, о которых рассказывал ему профессор. Они вступили в контакт с сотрудником ОГПУ. И что же? Вместо того чтобы взять этих животных под строжайший контроль и привлечь к работе на СССР посланный для того чтобы навести порядок на месте Питер начинает заниматься раскрытием контрреволюционной организации. И вообще не уделил животным террористам почти никакого внимания. А это просто немыслимая глупость! Любая глупость имеет границу, но здесь глупость была просто безграничной.
Потерять в этих условиях, едва, едва вновь обретенных животных террористов, наделенных огромными способностями вдобавок к сохранившемуся человеческому мышлению, было просто невероятным провалом. И поэтому сегодня так было нестерпимо читать отчет Питера Сталину.
Теперь, Сталин оценил, как он ошибся, назначив на это дело прямого и твердолобого Питера и какую угрозу представляют действия железного латыша сейчас для его планов. Нужно было что-то срочно предпринять. Немного осмыслив ситуацию, Сталин соединился по «ВЧ» с ОГПУ по Грузии. Начальник ОГПУ Грузии Лаврентий Берия оказался у аппарата, и Сталин приказал ему доложить о мероприятиях по обеспечению секретности и маскировки работы секретного института, который был переведен в республику совсем недавно.
Неожиданный звонок и вопрос вождя не застали начальника ОГПУ Грузии врасплох. Берия, отвечал спокойно, лаконично и так толково и ладно, будто ожидал этого звонка и заранее специально подготовился. При всем раздражении, какое испытывал в этот час Сталин, у него не оказалось и малейшего повода высказать, свое недовольство. В заключение Берия, несомненно, почувствовав обеспокоенность Сталина, заверил, что мероприятия по оперативной маскировке института настолько тщательны и всеобъемлющи, что любые наблюдатели смогут увидеть только то, что мы им захотим показать.
Какое-то время Сталин продолжал молчать. Потом он сказал:
— Твои слова меня не убедили и не успокоили. В народе говорят, что всё предусмотреть невозможно. Вы сознаете, что речь идет о судьбе важнейшей научной миссии?
— Да, сознаю, в полной мере — отвечал начальник ОГПУ по Грузии.
— Вы понимаете, что в этих условиях любая утечка секретных сведений, любые разведывательные каналы противника должны перекрываться немедленно? — кричал в трубку вождь.