Фашисты, видимо, не ожидали нашего выхода на юг. Мы беспрепятственно перешли железную дорогу и к утру были в Красном Щекине. Добрые деревенские хозяйки, наверное, очень удивлялись партизанским аппетитам, — все, чем они угощали нас, исчезало со стола моментально.
В течение дня мы вымылись в бане и замечательно отдохнули. Вечером я собрал всех жителей деревни к колхозному сараю и сделал доклад о положении на фронтах. Слушали меня очень внимательно, задавали много вопросов. Большинство из них можно было бы объединить в один: «Устоит ли Ленинград?»
Из Красного Щекина бригада перешла к границе Грамулинского леса и остановилась в деревне Фомкина Гора. Ночью на марше произошла интересная встреча. Староста из деревни Пьяный Брод возвращался под хмельком из Порхова. Ехал быстро и напоролся на наших разведчиков. Спьяна принял их за полицаев. Остановил лошадь и покровительственно предупредил:
— Вы тут, шалопаи, поосторожней. Господин комендант мне сказывал — в Грамулинском бору бандиты появились, за главного у них не то Ферман какой-то, не то Герман.
«Шалопаи» не замешкались и арестовали фашистского прихвостня. После допроса предателя расстреляли.
Третья наша стоянка — деревня Каменка. Только что расположились на отдых — срочный вызов к комбригу, Бегом в штаб. В пустой избе у стола стоит Герман и как-то безразлично глядит мимо нас. Тут же чем-то расстроенный Исаев. Спрашиваю:
— Александр Викторович, в чем дело?
— Сам не знаю. Спросите вот его, — комбриг показывает на сидящего на подоконнике Касьяна.
Работник оперативной группы батальонный комиссар Касьян прилетел из Валдая с Кадачиговым, все эти дни вместе с нами делил трудности, стойко переносил лишения. Но когда бригада в третий раз подряд сделала остановку в деревне, он вдруг запротестовал и потребовал от Германа срочного созыва командиров. Не подымаясь с подоконника, батальонный комиссар заговорил сердитым, обвиняющим голосом:
— Что мы делаем, товарищи? Я как работник опергруппы не могу молчать. Зачем мы пришли в деревню, в одну, вторую, третью? Зачем? Чтобы раскрыть себя? Где партизанская конспирация? Я предлагаю немедленно покинуть деревню и уйти в лес.
Так вот как понимают некоторые товарищи партизанскую войну: подальше от народа, сиди в лесном лагере и жди благоприятных условий для выхода на диверсию. Нет, так не пойдет. Возмущенный, я перебил Касьяна:
— Мы к народу пришли, а вы нас в лес от людей запрятать хотите.
— На кой ляд конспирация ради конспирации, — поддержал меня Пахомов.
Зашумели командиры, дружно навалились на рьяного сторонника лесных лагерей. Герман засмеялся и потребовал тишины: