Он обеспокоенно просматривал соседние камеры видеонаблюдения, вдруг он кого-то пропустил, пока был занят собой. Но никого и ничего подозрительного не увидел. А потом услышал очень слабый голос девушки.
— Сволочь, ненавижу! Только прилети, Вик. Я убью тебя. Кобель!
С облегчением выдохнув, Викрам откинулся на спинку кресла. Закинул руки за голову и радостно улыбался, поражаясь своей фаворитке. Соблазняет в открытую одного, авансы кидает другому, а лаская себя, представляет его. Его и только его! Маленькая кошка, которую нельзя приручить, если она сама этого не пожелает. А она желает, и только его.
Плакала Линда недолго, но очень жалобно. Её стенания могли растопить лёд безразличия в сердце любого. Подавшись вперед, Вик подпёр кулаками лицо, упираясь локтями о стол, самодовольно усмехнулся. Прислушиваясь к себе, удивился тому, что ему приятно смотреть на слёзы подопечной. Она страдала без него, скучала.
Обычно земляне или жутко боялись манаукцев, или презирали. Даже модифицированные женщины позволяли себе фыркать в его сторону. А Линда нет.
Протянув руку к монитору, Вик погладил сжавшуюся фигуру девушки.
Неожиданно в комнату вошла соседка Линды. Она с порога стала верещать, пытаясь узнать, что произошло. Хоть подопечная и доверяла своей подруге, но всё же не сразу решилась всё рассказать.
* * *
— Люсь, всё хорошо, — попыталась я взять себя в руки, дабы не пугать обеспокоенную подругу.
— Мои глаза прекрасно видят твоё «всё хорошо». Давай рассказывай, чего тебе жабы наговорили?
— Жабы тут ни при чём, — тихо прошептала, и поняла, что молчать сил больше не было никаких. — Я развратная девка.
— Да ты что? — сокрушённо протянула Люся, всплеснув руками. — А то ты этого не знала!
— Люся! Я тебе запрещала спать с унжирцем, понимаешь? Запрещала, пеклась о твоём моральном облике, а сама!
— Переспала с Ли? — в ужасе прошептала Люся, прижимая ладонь ко рту.
— Нет! Я… Я вчера провела ночь с ним! — выразительно протянула, выпучив глаза и указала пальцем вниз, туда где прятала альбом.
Люся поняла меня буквально и нагнулась, заглядывая под кровать. Но, не узрев никого под ней, выпрямилась, непонимающе хмурясь.
— С кем?
— С ним, Люся. С ним, — печально прошептала, смахивая наворачивающиеся слёзы. — А он, кобелина, на утро улетел. Даже не разбудил, как трусливый кобель свалил, поджав хвост.
— И не разбудил попрощаться? — изумилась подруга, я в ответ замотала головой. — Козёл!
— И не говори. Все они одинаковые, только и надо, потыкаться и всё. Никакой ответственности, никаких претензий. Гуляй, детка. Ещё и записку написал, чтобы ждала его.