— Конечно, нет! — изумилась я вопросу. — А почему я должна их звать?
— Так это же ты в депрессии, ты и должна звать тех, кто тебе хоть капельку симпатичен, — объяснила свою странную логику Люся.
Самодовольно усмехнувшись, я смерила ее взглядом. Рыжая сама напросилась.
— А, ну тогда Вовку позову, — решительно сказала ей и потянулась за розовым коммуникатором, который лежал на подушке.
— Стоп, а при чём тут Вовка? — взвилась Люся, дёргая меня за руку и не давая совершить задуманное.
— Ну, ты же сказала, чтобы хоть каплю был симпатичен. Он как раз в моём вкусе, — не стала таиться я, раскрывая ей страшную тайну.
— Ты сейчас прикалываешься? — нерешительно уточнила Люся, зная меня как облупленную.
— Конечно да. Звони сама тем, кого хотела позвать, — посмеиваясь над настороженной подругой, ответила ей.
— Ну, всех наших, — нерешительно протянула Люся, открывая свой навороченный коммуникатор.
— Это ты откуда такое чудо взяла? — сразу набросилась я на неё с расспросами.
Не было у подруги такого, этот совсем новенький, даже блестел еще.
— Вовка подарил, — похвасталась Люся, лукаво улыбаясь мне.
Ну да, куда уж мне до неё. Мне вот только шмотки дарят, да записки оставляют. А у неё всё по-взрослому — настоящая любовь!
Наклеивала последний плакат я одна, а подруга занималась созывом тайного братства. Надо было ещё название придумать нашему обществу анонимных алкоголичек. Но постоянно получалась белиберда какая-то. Решила спросить совета у Люси, которая как раз закончила очередной звонок:
— Как лучше, ТОАПН или ТОПН?
— ТОАПН длиннее, а что?
— Название нашего общества придумывала, и решением секретаря, в твоём лице, утверждена аббревиатура ТОАПН. Бери планшет и пиши.
— Чего? — возмутилась Люся, вставая с кровати. — Не буду я ничего писать!
Чувствует, что дело тут совсем непростое! Но её мнения никто и не спрашивал.
— Ты у нас теперь секретарь слёта, будешь всё записывать на камеру, делать снимки и выкладывать в сеть, как сделали с унжирцем. Понимаешь, нужно поднять волну, а дальше всё как по маслу пойдёт! — воодушевляла я подругу на подвиги, но она никак не хотела проникаться моей светлой идеей.
— Нас накажут! — стояла на своём Люся, нервно расхаживая по комнате, явно в поисках планшета, который лежал, как обычно, на третьей полке над её столом.
— За что? — усмехнулась я.
Вот же глупышка! И как она умудрилась продержаться до выпускного, ума не приложу.
— Как, за что? Тайные политические и духовные секты запрещены! — блеснула своими познаниями Люся, чем удивила меня. Оказывается, не всё так запущено и что-то она всё же знает.