«Хорошо», — говорит Сэм.
Я киваю в знак согласия. Пятый — полный психопат и заслуживает того, чтобы его заперли. Но если я буду жестоко практиковаться о победе в этой войне, я не знаю, как долго мы можем позволить себе держать его в клетке.
Мы выворачиваем из-за угла, и появляется лифт. Накладные лампы, галогенные светильники громко звучат, и я замечаю, что Сэм ущипнул переносицу.
«Мужик, я скучаю по твоему пентхаусу, Девятый», — говорит Сэм. «Это было единственное укрытие, которое мы когда-либо имели с мягким освещением».
«Да, я тоже скучаю», — отвечает Девять, я слышу нотки ностальгии в его голосе.
«Это место уже дает мне серьезную мигрень. Они должны были поставить регулировку освещения вместе с видеомагнитофонами».
На наших головах слышится треск электричества, и одна из лампочек мерцает. Освещение прихожей внезапно становится намного более терпимым. Все, кроме меня, останавливаются, чтобы посмотреть.
«Ну, это было странно совпало», — говорит Даниэла.
«Так лучше, правда, не так ли?» Сэм вздохнул.
Я нажал кнопку, чтобы вызвать лифт. Остальные собираются вокруг меня.
«Значит, они…они вернули ее сюда?». Девятый спрашивает, его голос опустился, и он был настолько тактичен, насколько мог.
«Да», — говорю я, думая о Лориенском корабле прямо сейчас, направляясь к поверхности Ручья Терпения, наполненного нашими друзьями и союзниками, и потерянной любовью моей жизни.
«Это хорошо», — говорит Девятый, затем кашляет в руку. «Я имею в виду, не хорошо. Но мы можем, вы знаете, попрощаться.
«Мы поняли, Девятый, — мягко говорит Сэм. «Он знает, что ты имеешь в виду».
Я киваю, но не готов ничего сказать. Перед нами открываются двери лифта, и когда они это делают, слова выливаются из меня.
«Это последний раз», — говорю я, не поворачиваясь лицом к другим. Слова чувствуются, как лед во рту. «Я прощаюсь с людьми, которых мы любим. Я покончил с чувствами. Готово с огорчением. Начиная с сегодняшнего дня, мы убиваем, пока не победим».
Искривленный металл вопит наверху. глыбы грязи и пепла бьют меня по лицу, кнуты ветра чувствуются себя подобно ста милям в час, и я бросаю все, что у меня есть в атаку. Мои ноги взрывает огонь бластера. Я игнорирую это. Зубчатая стойка от взорванного Могадорского Скиммера врезается в грязь рядом со мной. Всего на несколько футов ближе, и меня бы пронзили.
Я тоже это игнорирую. Я умру здесь, если это то, что нужно.
Перед огромной ямой, где стояло Святилище, Сетракус Ра шатаясь поднимался по рампе своего военного корабля. Я не могу позволить ему вернуться на борт Анубиса. Я толкаю с помощью телекинеза, и меня не волнуют последствия. Я бросаю на него все чертовы вещи, и он отталкивает их. Я чувствую, что его сила напрягается против меня, как две невидимые приливные волны, сбивающиеся вместе, рассылая брызги металлических деталей, грязи и камня.