Когда они приблизились к северному побережью Ултуана, перед ними все было окружено темными грохочущими облаками. С Востока до Запада шторм затянул все. Ниже грохота и вспышек с ужасной силой волновалось море, разбиваясь и волнуясь у скалистого берега. Облака поднимались вверх к краю неба, и не было иного пути, кроме как сквозь них. Молния потрескивала, танцуя и сверкая сквозь высокие волны. Воздух звенел громом, сотрясая Аэнариона в его доспехах. Ветер превратился в жестокую бурю, которая срывала дыхание с губ Короля-Феникса.
Аэнарион низко наклонился и ободряюще похлопал рукой по толстой шее Индраугнира. Он возвысил свой голос над завывания ветра:
— Сами стихии увидели бы, что мы терпим неудачу, мой друг. Это последнее, уверен. Я нисколько не сомневаюсь в твоей храбрости и упорстве, но есть ли у тебя силы для заключительного препятствия?
Индраугнир оскорбленно фыркнул и сложил крылья, так что они оставались на месте, только ударяемые силой ветра. Дракон повернул шею, чтобы посмотреть на Аэнариона, прикрыв глаза от бури.
— Ты лучше знаешь, чтоб задавать такие вопросы, старый союзник. Я перенес бы тебя на луну и назад, если захочешь. Допускаю, шторм силен, но я давно правлю этими небесами. Я парил в огнях вулканов и рисковал в ледяной необъятности Севера, когда был молод. Я пересекал горы, и океаны, и пустыни, и ты спрашиваешь, есть ли у меня силы, чтобы побороть простой шторм?
— Хорошо сказано, мой друг, и исполнено гордости! — ответил Король-Феникс. — Я не сомневаюсь, что мы могли облететь мир и вернуться назад, если нужно. Шторм или нет, Оскверненный остров рукой подать, где-то под тем нахмуренным небом. Когда мы испытаем его ярость и найдем наш приз, мы предадимся заслуженному отдыху.
— Скажу нет! — сказал Индраугнир. — Если нам удастся, не должно быть никакого отдыха, ни отсрочки. Я знаю о той вещи, что вы ищете. Это — черепок смерти, осколок замороженной межзвездной пустоты, клык мировой змеи. Ты спрашиваешь, есть ли у меня силы, чтобы перенести тебя к месту ее отдыха, но я должен спросить, есть ли у тебя силы, чтобы владеть тем, что там найдешь. Я слышал слова Каледора. Эта злая вещь, которую ты ищешь, не предназначалась для королевств смертных. Ее прикосновение — проклятие ее жертвам и его владельцу. Ее зараза останется в тебе навсегда, даже после смерти. Действительно ли ее ты ищешь?
Аэнарион не отвечал в течение некоторого времени. Он чувствовал стеснение в сердце и ток крови по венам. Весь шепот прошел, оставив один пронзительный голос; тихую песню сирены, которая взывала к нему через шум шторма. Он думал о том, что должен оставить позади, и видел, что не было ничего. Его земля, его народ, все пострадали бы навечно, если он не сделает этого.