– Ну, тогда пойдем на большой северный бастион, – воскликнул Брандок Дах. – Чтобы она нас не видела, пока мы взбираемся, а когда поднимемся на самый высокий зуб, то посмотрим сверху и укротим ее.
Они поужинали и легли спать. Но всю ночь ветер выл в скалах, а утром мокрый снег закрыл видимость. Весь день длился буран, а когда наступило затишье, они свернули лагерь, спустились назад в Приют Дрозда и пробыли там девять дней и девять ночей под дождем, ветром и градом.
На десятый день погода улучшилась, они пошли вверх, пересекли ледник и устроились в пещере у подножья большого северного бастиона Коштры Пиврарки. На рассвете Джасс и Брандок Дах вышли на разведку. Они поднялись в заваленный снегом крутой желоб, ведущий вверх, к главному гребню между Ашниланом с запада и Коштрой Пивраркой с востока, обошли кругом основание Айлинона и взошли на снежный перевал на высоте трех тысяч футов, откуда смогли рассмотреть бастион и выбрать маршрут для первой попытки.
– До вершины два дня ходу, – оценил Брандок Дах. – И я не вижу особых препятствий, если только мы не замерзнем до смерти ночью на гребне. Вон то черное ребро в миле от нашего лагеря должно привести нас прямо на верхушку бастиона, в который оно упирается над большой башней с северной стороны. Если там скалы такие же, как вокруг лагеря, твердые, как алмаз, и неровные, как губка, они нас не подведут. Я в жизни не видел таких удобных камней для восхождения.
– Пока хорошо, – сказал Джасс.
– А выше, – продолжал Брандок Дах, – придется мне заказывать тебе колесницу до первого попадания на гребень. Его придется обходить, или мы никуда не доберемся. С нашей стороны он не слишком доступен, потому что скалы нависают друг над другом, а если он еще и обледенел, то предстоит тяжелая работа. Дальше я предсказывать не берусь, о Джасс, потому что ничего не вижу ясно, кроме того, что гребень разрезан на ущелья и шпили. Как мы его преодолеем, непонятно. Он слишком далеко и высоко, чтобы отсюда догадаться. Понятно только одно: до сих пор мы шли туда, куда вознамерились. И если есть путь к вершине горы, ради которой мы прошли весь мир, то он там, за этим гребнем.
На следующий день, как только побледнело небо, все трое поднялись и зашагали на юг по хрустящему снегу. У подножья ледника, который спускался с перевала в пяти тысячах футов над ними, где главный гребень раздвигался между Ашниланом и Коштрой Пивраркой, они обвязались веревками. Еще до того, как яркие звезды растаяли в свете утра, они начали пробивать путь в лабиринте башен и пропастей ледопада. Вскоре дневной свет залил снежники высокогорного ледника Темарма, окрашивая их в зеленый, шафранный и бледно-розовый цвета. Снега Исларджина сверкали далеко на севере, справа от белого купола Эмшира. Эла Мантиссера перекрывала вид на северо-восток. Бастион на восточном краю долины отбрасывал на нее синюю, как летнее море, тень. С другой стороны высились большие пики-близнецы, Айлинон и Ашнилан. Под теплыми лучами они пробудились от холодного ночного сна и временами ворчали, сбрасывая камни и сталкивая лавины.