Снаружи небо было серым, серой была улица, и дома тоже, и будущее его было окрашено в серый цвет.
В этот момент зазвенел входной звонок, и он подпрыгнул от неожиданности: кто бы это мог быть в такой час? Нервы у него совершенно сдали, и Хуссейни был не в состоянии держать в узде свои чувства, а ведь когда-то (когда?) он был Абу Гаджем, машиной-убийцей, неумолимым роботом.
Он подошёл к двери и спросил:
— Кто там?
— Это Салли, — робко прошелестел почти детский голосок. — Я шла домой и увидела зажжённый свет: можно зайти?
Хуссейни вздохнул с облегчением: это была его подруга-секретарша. Они не встречались с ней уже несколько дней.
— Располагайся, — не без смущения предложил он ей.
Девушка села. Она была пышной блондинкой с большими голубыми глазами, которые сейчас смотрели на него с некоторым изумлением.
— Ты давно не даёшь знать о себе, — с некоторой запинкой произнесла она. — Я чем-то обидела тебя?
— Нет, Салли. Ты не сделала мне ничего дурного. Это моя вина. Я сейчас переживаю трудный период.
— Может быть, ты болен? Я могу помочь тебе?
Хуссейни нервничал: он знал, что должен немедленно передать сообщение, и невольно бросил взгляд на часы. Девушка почувствовала себя униженной, и её глаза наполнились слезами.
— Это совсем не то, что ты думаешь, Салли, я должен принимать лекарство через определённые промежутки времени, поэтому и посмотрел на часы... Верно, я плохо себя чувствую...
— Что с тобой? Я могу что-нибудь сделать для тебя?
— Нет, — покачал головой Хуссейни, — ты ничего не сможешь сделать. Никто ничего не сможет сделать, Салли. Это проблема, с которой я должен справиться сам.
Она подошла к нему и с нежностью погладила его по щеке:
— Омар... — Но Хуссейни словно оцепенел.
— Извини, но я не чувствую себя...
Он наклонил голову, пытаясь скрыть слёзы.
— Я не буду звонить тебе некоторое время, Салли, но не сердись на меня... Я дам знать о себе, как только почувствую себя лучше...
— Но я могла бы... — продолжала настаивать девушка.
— Нет, так будет лучше, поверь мне. Я должен выйти из этого состояния сам, своими силами... А теперь иди домой и ложись спать, уже поздно.
Девушка утёрла слёзы на глазах и ушла. Хуссейни с порога проследил за тем, как она села в автомобиль, затем закрыл дверь, взял мобильный телефон и набрал номер. Прослушав вступительную фразу автоответчика, он оставил сообщение: Все ослы осёдланы. Погонщики готовы идти на рынок.
Хуссейни ещё раз взглянул на личико ребёнка на фотографии, и в этот момент ощутил, что тот снаряд, который столько лет назад разрушил его дом, вновь взорвался в этот момент, разорвав на куски его сердце. Он уже больше не осознавал, кем он является и что он делает; единственное, что он был в состоянии постичь, так это то, что он любой ценой должен двигаться вперёд: рано или поздно его истинная сущность будет вынуждена выйти из укрытия и броситься в сражение. На той или другой стороне.