— ФБР! Руки вверх!
Выходим из укрытия, направляя на них оружие. Очевидно, мы не могли рассчитывать, что они сдадутся так просто – по нам открывают огонь.
Защищаемся. Пули отскакивают от железных столбов, стоящих передо мной.
Открываем ответный огонь, пока прибывает подкрепление, окружая преступников с
заряженным оружием. В суматохе один из них пытается сбежать, но я ранил его в ногу, тем
самым остановив его забег. В течение нескольких минут площадь, прежде такая тихая, наполняется хаосом и становится многолюдной.
Четверым мужчинам не удалось отвертеться, и несколько агентов забирают их, пока
мы с моей командой подходим к задней части фургона, чтобы осмотреть салон. Когда я
открываю дверь, то предстающая предо мной картина, ошеломляя, оставляет в ужасе. Мы
были убеждены, что обнаружили большую партию наркотиков, вместо этого нашли двадцать
молодых девушек, напуганных и раненых, сгрудившихся рядом друг с другом.
— О Боже, — восклицаю в недоумении.
Как можно делать что-то подобное? Как люди могут быть настолько жестоки и
безжалостны? Учитывая выполняемую мной работу, я не должен удивляться определенным
вещам, но невозможно оставаться равнодушным перед такой сценой.
Некоторые из них плачут, и я осторожно приближаюсь.
— Мы из ФБР, теперь вы в безопасности.
Я пытаюсь успокоить их, но моё присутствие, кажется, пугает их ещё больше, поэтому
я выхожу из фургона и позволяю Фэйт вместе с другими агентами-женщинами успокоить и
помочь девушкам. Вскоре приезжает скорая помощь и им оказывают помощь парамедики.
— Боже мой, это было последнее, чего я ожидал от сегодняшнего вечера, — говорит
Мэйсон, тоже явно расстроенный.
— Точно. — Я смотрю, как девушки потихоньку спускаются из фургона, завёрнутые в
термальные одеяла.
Всё это напоминает мне о том моменте, когда я нашёл Хани – раненую и почти
окоченевшую от холода. От гнева сжимаю кулаки, думая о том, что с ней произошло, представляя, что она должна была пережить. Я пытаюсь успокоиться и снова
сосредоточиться.
— Очевидно, этот бизнес наркотиков скрывает нечто гораздо большее... торговлю
девушками.
* * *
Возвращаюсь домой истощённым, как никогда прежде – как физически, так и
психологически. Когда я вхожу в квартиру, везде всё выключено, вероятно, Хани уже спит.
Я хотел поговорить с ней и извиниться, но не хочу её будить, поговорю с ней утром.
Ключи оставляю на полке у входа, а пиджак бросаю на диван, и прежде всего, направляюсь в ванную, чтобы принять душ, потому что, если я присяду, то могу снова не
встать до завтрашнего утра.
Когда подхожу к ванной комнате, то замечаю, что дверь спальни открыта. Я хочу