Возвращение троянцев (Измайлова) - страница 205

— Что стоите?! — рявкнул Гелен на своих людей, пытаясь краем рукава зажать сильно кровоточившую рану на руке. — Ловите щенка! Он не должен добраться до царицы! Живым его притащите, слышите!

И обернулся к лучнику:

— Что такое, Датой? Что там ещё изменилось?

Лучник подошёл совсем вплотную к прорицателю и прошептал:

— Неоптолем возвращается. Я видел с маяка его парус. Тот самый, на котором выткан трезубец Посейдона. Таких вряд ли много. Это он. Сейчас ветер мешает кормчему править прямо к берегу, он будет ждать конца прилива. Но часа через четыре корабль пристанет.

Тут Гелену изменила выдержка. Он изрыгнул водопад самой грязной брани, швырнул на землю меч и бешено затопал ногами. Потом, с трудом овладев собой, заорал:

— Хватайте же щенка, ну!!! И дайте мне что-нибудь перевязать рану!

Лучники кинулись к стоявшему в оцепенении Астианаксу. Ни они, ни тем более находившийся в сотне шагов мальчик не слышали рокового сообщения Дагона.

Астианакс опомнился. В его горле встал раскалённый комок, он задыхался, но слова Пандиона: «Беги, или твоя мама пропала!» заставили его очнуться. И царевич побежал, побежал в лес, спотыкаясь, царапая руки о ветви, захлёбываясь слезами, всё дальше и дальше, прочь от озера.

Прилив, в этот день необычайно высокий, начал отступать. Филипп, хорошо знавший коварные скалы, словно караулившие корабли у входа в узкий залив, пристально всматривался, ожидая, когда макушки покрытых водорослями камней выступят над поверхностью. Опытный кормчий мог бы и по памяти провести корабль меж этих скал, но рисковать не хотел — судно было сильно потрёпано бурями и хотя шло без груза, всё же несло довольно большую тяжесть: двадцать пять воинов-гребцов с погибшего корабля, все с боевыми доспехами, с оружием, — вес немаленький. К тому же, едва они отплыли от Итаки, в днище обнаружилась течь: как ни старательно конопатили и смолили судно во время последней остановки, на безлюдном островке, починка оказалась не до конца надёжной — одна из досок треснула. Пришлось причаливать к первому встретившемуся на пути рифу, который, к счастью, имел с одной стороны пологий спуск и плоский пляж, и там вновь возиться со смолой — сжечь пять-шесть опустевших бочек и снова конопатить днище и тщательно заделывать брешь. Это задержало их почти на двое суток, и Неоптолем пришёл в ярость. Эпир был так близко, а им приходится ждать!

А теперь ещё и прилив мешал мореходам, уже видевшим совсем рядом родной берег.

— Если на маяке кто-нибудь дежурит, то нас уже заметили! — сказал один из гребцов, указывая на мощный силуэт каменной башни у входа в бухту. Солнце нас освещает, значит, на таком расстоянии можно уже и парус рассмотреть. То-то сейчас радости будет в городе! А хочется домой!