— Мы ещё поговорим о твоём легкомыслии! — пригрозил он, когда юноша хотел с ним заспорить. — Ты не имел права вообще уезжать из Трои. Авлона могла взять кого-нибудь другого. А ты, как видно, позабыл, что двое из четверых сыновей Приама и так уже далеко от дома, и никак нельзя было оставлять там одного Деифоба. Тебе нужны подвиги, а Трое нужен преемственный царский род. Так что жди здесь, охраняй наследника и царицу, а мы уж как-нибудь справимся с парой сотен разбойников. Филипп! (это относилось уже к старшему кормчему). Следи за берегом. Если вдруг на нём появимся не мы, а чужие воины, не ждать их приближения! Сталкивайте корабли в воду и отплывайте. Думаю, такого не случится, но осторожность не помешает.
— Хорошо, что ты вспомнил об осторожности, царь! — воскликнул кормчий. — И осторожность подсказывает мне, что отмывать в ближайшие часы от этого берега нельзя ни в коем случае. Это будет опаснее любой битвы.
Заметив недоумевающий взгляд Гектора, Филипп указал на тёмную линию горизонта.
— Видишь? Вот эти клубящиеся облака и впереди них будто перья? Ураган идёт, царь, и я благодарю богов за то, что мы в этой узкой, защищённой со всех сторон бухте. Ветер со стороны берега тоже усиливается — если два эти шквала столкнутся, может быть что угодно, даже смерч! На твоём месте я бы сейчас в поход не отправлялся — вас может смести с берега в море.
— Только не пугай! — воскликнул Гектор, нахмурившись. — Я знаю, что ураган очень опасен, но задерживаться мы не можем. Позаботься о кораблях.
Ещё пятнадцати мирмидонцам и двадцати гребцам с корабля Одиссея велено было остаться. Объяснив воинам цель похода, Гектор вновь подошёл к Андромахе и спросил:
— Хочешь видеть Неоптолема?
— Да, — без раздумья ответила она.
— Ну, конечно! — он улыбнулся. — Иди, побудь с ним. Он сделал всё, что смог, теперь мы должны сделать всё, что сможем, чтобы ему было легче.
— Я тоже хочу к Неоптолему! — закричал Астианакс.
Гектор улыбнулся:
— Пойдём. Но если он уснул, лучше его не будить.
Неоптолем, однако, не спал. Андромаха и Астианакс нашли его на одном из кораблей, куда гребцы со всей осторожностью перенесли раненого царя. Здесь было прохладнее, и юношу устроили под навесом, сделанным из запасного паруса, на ложе, сооружённом из пустых мешков, овечьих шкур и ещё нескольких кусков парусины. Ахилл напоил сына болеутоляющим питьём из египетской аптечки, и какое-то время молодой человек дремал, убаюканный шорохом волн и мерным поскрипыванием мачты. Но крики воинов, приветствовавших возвращение Ахилла с царицей и наследником, вывели его из дремоты.