— И ты отомстил! — выдохнул Паламед, вновь едва удерживаясь, чтобы не вскочить и не кинуться на базилевса. — Что тебе ещё нужно? Теперь я потерял последнее! Скорее всего меня убьют. Гектор не простит мне помощи Гелену.
— Гектор? Гектор простил мне Троянского коня и падение Трои! Гектор вообще не такой, как мы. И ты спас его сына. Так что, думаю, никто тебе ничего не сделает, Паламед. А я заговорил с тобой потому, что думал — ты тоже изменился.
Голос Одиссея при этих словах показался пленнику таким странным, что он против воли посмотрел ему в лицо. И увидел в спокойных серых глазах искры слёз. Это было так невероятно, что Паламед вновь привстал со своего места. На этот раз Тарк не дёрнулся и не зарычал.
— Изменился? В чём я должен был измениться, Одиссей?
— Я думал, ты тоже, хотя бы немного, научился прощать.
— А тебе что, нужно моё прощение?
— Да. И твоё тоже. Впрочем, я о нём не прошу, — тут голос базилевса стал прежним, спокойным и чуть насмешливым. — Я в последнее время предпочитаю то, что дают добровольно.
— Одиссей! — послышался в это время голос Гектора. — Мы выступаем — терять времени больше нельзя, скоро вечер. Ты с нами?
— А зачем бы я приплыл сюда с Итаки? — воскликнул базилевс, быстро вскакивая на ноги. — Уж не ради беседы с моим давним врагом! Иду.
И он, как ни в чём не бывало, кивнул Паламеду.
— Мне пора. С твоим приятелем Геленом у меня не получится такой мирной беседы.
Итакиец отряхнул с подола мелкую гальку, на ходу надел шлем, который во всё время разговора вертел в руках, и пошёл к ожидавшим его троянцам.
— Стой! — неожиданно для себя крикнул ему Паламед.
Не останавливаясь, базилевс обернулся.
— Уже некогда, Паламед. Я всё тебе сказал.
— Я не всё сказал тебе! Послушай...
Пленник рванулся следом, но его тотчас остановил глухой рык гигантского пса.
— Одиссей, да постой ты! — закричал Паламед. — Постой, или этот зверь меня загрызёт! Ты же этого не хочешь?
Базилевс сделал несколько шагов назад.
— Слушаю.
— Не думаю, чтобы мы могли простить друга друга, — выдохнул раненый. — Но раз уж так... Не мучай себя воспоминаниями о подложном письме, которое ты мне подбросил, и о том мешке золота. Я действительно был в сговоре с Приамом. Спроси Гектора, наверное, он знает это. Астианакс слышал, как я рассказывал об этом Гелену. Ну? Легче тебе стало?
— Не знаю... — в некотором смущении признался Одиссей. — Сам-то я от этого лучше не становлюсь — что сделал тогда, то и сделал. Но я благодарен тебе. Прощай!
Он быстро пошёл к своему кораблю, чтобы надеть доспехи и взять оружие, пока воины-мирмидонцы строились, собираясь выступить в недолгий поход. Их было пятьдесят человек. Кроме них, с Ахиллом и Гектором отправились только Одиссей и Пентесилея. Троилу, рвавшемуся пойти вместе со старшими братьями, Гектор приказал остаться.