Девушка снова рассмеялась:
— Он просто пропустил то время, когда та был маленьким!
Воздух над водой стал будто бы гуще и дрожал, всё более согреваемый солнцем. Чайки спустились ниже и с криками носились взад-вперёд, то и дело ныряя за добычей. Рыбёшки, которых они выхватывали из зеленоватых, подернутых пеной волн, огоньками сверкали на солнце.
— Меня ждут в городе, — уже другим тоном, совершенно спокойно сказал Неоптолем. — А я немного устал. Приведи лошадей сюда, Авлона.
И, спохватившись, добавил:
— Это не приказ, это просьба. Ты ведь мне ещё не жена.
Авлона наклонилась, тубами коснулась его солёной от брызг щёки и встала:
— Пентесилея как-то сказала мне, что женой становишься именно в тот момент, когда понимаешь, что самое прекрасное — это когда мужчина тебе приказывает, и для тебя самое радостное — исполнить его приказ. Сейчас приведу.
...Всё было прежнее. Нагромождения гигантских глыб, широкий проход меж ними, ступени титанической лестницы, словно нарочно сложенной из плоских камней. Затем — ровное плато, с одного края срезанное пропастью, с двух сторон зажатое скалами, с четвёртой завершённое каменной, ровной стеной и водопадом. Но всё это почему-то стало меньше: и лестница, и громоздкие, поросшие мхом валуны. Даже стена водопада сделалась как будто ниже.
— Что это значит? — прошептал Ахилл, оглядываясь, вновь пытаясь узнать это тысячу раз знакомое место.
— Ты удивляешься, что всё стало таким маленьким? — спросила Пентесилея.
Амазонка поднялась на плато вслед за мужем и встала рядом, так же, как он, оглядываясь во все стороны. Но она видела всё это впервые.
Герой удивлённо посмотрел на неё. Неужели научилась читать его мысли? До сих пор это умел только Гектор.
— Нет, — теперь она ответила уже на его взгляд. — То есть на этот раз нет. Иногда я действительно знаю, о чём ты думаешь. А сейчас всё проще. Ты шёл вверх по этим каменным плитам, поднимая ноги выше, чем это было нужно — значит, ожидал более высоких ступеней. И вокруг посмотрел так, точно твой взгляд спотыкается о препятствия, точно стены, скалы, водопад ближе, чем были прежде. Но так и должно быть! Сколько тебе было, когда ты отсюда уехал?
— Тринадцать. Но ростом я уже был со взрослого. Конечно, с тех пор ещё здорово вырос, но ведь не в два раза... Семнадцать лет прошло.
Ахилл вновь оглядел плато, скалы, водопад, и его лицо омрачилось.
— Ты боишься туда идти? — вновь угадала Пентесилея. — Боишься, что твоего учителя там больше нет?
— Боюсь. Он и тогда был уже очень стар.
Амазонка покачала головой:
— Во всяком случае, кто-то ходит каждый день по этому плато. На нём много следов Авлона рассказала бы о них больше, но и я вижу, что ходит человек немолодой, временами опираясь на посох. Какой ещё старик мог сюда забраться? Пойдём.