— Анатолий Иванович, а мы деньги Ерашовой на похороны собираем, — с полунамеком-полупредложением проговорила Пахомова и выжидающе шмыгнула остреньким носиком.
— Ерашовой деньги? — переспросил директор и похвалил: — Молодцы? По скольку собираете?
— По два рубля.
— Вот от меня… три рубля, — Анатолий Иванович достал из кармана записную книжку и вынул из нее аккуратно разглаженную трехрублевую бумажку. — Кстати, как она там, Ерашова? Она что, замужем не была, старая дева?
— Была, Анатолий Иванович. Да вы его, наверное, знаете: Петя Длинный, он еще в райпо электриком работал, а сейчас в узле связи.
— А… знаю. Недавно у меня телефон ремонтировал. Высокий, сутулый, в сапогах хромовых ходит и с полевой сумкой?
— Вот-вот, он самый, Петя. Хороший был парень, тихий, после армии. Мы и свадьбу Ерашовой на базе справляли всей конторой. А потом у Ерашовой выкидыш получился, и Петя от нее к Марине Фроловой переметнулся, сестре Ивана Фролова, заготовителя нашего. У Марины свой дом за железной дорогой, а у Ерашовой что было? Пятнадцатиметровка в бараке, вместе с матерью.
— Нда… — сочувственно произнес директор.
— Ой, и не говорите, Анатолий Иванович. Мы свою Елену Прекрасную после этого целый год выхаживали, сама не своя была. Вы ведь знаете, у нее все на серьезе, все на нервах.
— Когда все на серьезе — тяжело, — согласился Анатолий Иванович. — Нынче над человечеством такого понавешали, такого кругом понатыкали — разрядка обязательно должна быть. И еще — внимание к человеку. Кстати, Настя, ты передала грибоварам, чтобы принимали нестандартную горькуху? Нынче с грибами плохо, завалить можем план.
— Передала, Анатолий Иванович… Вот от меня два мужика ушло, одного я бросила — и тьфу им, не вздрогну! — Пахомовой хотелось продолжать интересный разговор. — Нет мужиков, и это не мужики, которые только выпить, анекдотик рассказать, а как до любви доходит — клопов в кровати ищут. Вот раньше, помните, времечко было? Мужик к чужой жене или вдовушке сходит, любовницу заведет — его по всем линиям песочат, разбирают, по должности хода не дают. А сейчас? Кому сейчас придет в голову гульнувшего мужика осудить? Да с таким мужиком женщины теперь первые здороваются, его теперь они друг дружке показывают. Мельчает, хиреет мужик. Теперь и жене позвонят, так она не верит, что мужик ее гуляет, смеется только…
Анатолий Иванович нахмурился. Его разговор с секретаршей принимал какой-то вульгарный оттенок, потом эти намеки о звонках жене. «Может быть, не Мария Никитична звонила жене, а эта сухая щука?» — неприязненно подумал Анатолий Иванович.