Анатолий Иванович построжал, как-то весь подобрался, нажал кнопку звонка. В черную щель розовой двери просунулось остроносое личико секретаря-машинистки.
— Заходи, Настя, — строго произнес директор, — садись!
В ответственные моменты жизни Анатолий Иванович становился с подчиненными не то чтобы груб, а скорее прямым и до натурализма откровенным. Вот как сейчас.
— Слышал я, Настя, на меня бочки катят, — произнес он с доверительной суровостью в голосе, — рассказывай все…
— Да я, Анатолий Иванович, ничего такого…
— Предупреждаю тебя, Настя, — в голосе директора зазвенела беспощадность, — многое о тебе знаю. Достаточно, чтобы уволить тебя по статье. Даже то знаю, что анонимные письма моей жене пишешь и по телефону звонишь, — это уже Анатолий Иванович с мгновенно вспыхнувшей интуитивной прозорливостью попытался взять секретаря-машинистку, как говорится, на арапа. Попытка удалась. По тому, как смущенно задергалось остроносое личико Насти, как забегали ее глазки в засиненных глазницах, Анатолий Иванович понял: она!
— Молчи, Настя, не оправдывайся! Отвечай, что спрашиваю: откуда и кто катит бочку? Говори, что знаешь, что слышала.
— Болтовня разная, Анатолий Иванович, слухи одни…
— Слушаю.
— Говорят, директор «Рассвета» Бельский с управляющим Еськовым бумагу на вас написали о неполадках на нашей овощной базе и о том, как вы у них в Волошово с заготовителем Гусевым гуляли.
— Так… Значит, Бельский с Еськовым? Куда написали: в район, в область? В ЦК?
— Говорят, нашим написали, в район.
— В район жалоба, гулял с заготовителем — чушь какая-то! Что еще, Настя, не мелочись?!
— Еще… От верного человека слышала: в областном сельхозуправлении о вас разговор был…
— Ну?!
— Снимать вас наметили, Анатолий Иванович. Сам начальник сельхоззаготовок Игнатенко Павел Павлович приехать должен. Говорят, на ваше место Петрусеву намечают из «Заготзерно».
— Вот оно что… — в раздумье протянул директор без малейшего волнения. — Петрусеву? А ты, Настя, знала и молчала?
— Да я, Анатолий Иванович, хотела…
— Меня много раз снимали и ставили, Настя. И сейчас, думаю, дальше Кушки не пошлют, меньше заготконторы не дадут. Местечко секретаря-машинистки у меня всегда будет, а Петрусева с тобой не сработается. Улавливаешь мысль?
— Улавливаю, Анатолий Иванович!
— Продолжай все улавливать, Настя. Иди работай.
Едва за секретарем-машинисткой прикрылась розовая дверь, Анатолий Иванович без раздумий уже взял графин и нацедил в стакан самую малость жидкости. Хотел было крикнуть Насте, чтобы принесла чего-нибудь запить, но вспомнил пижона-свояка с капитаном, разбавляющих сухое вино водой, и, саркастически усмехнувшись, неспешно и не гримасничая выпил. Сделал короткий энергичный выдох, легонько похлопал ладошкой по губам, потом задумался. Утверждая, что ему не страшны слухи о грозовых тучах, плывущих на него из областного управления сельхоззаготовок, Анатолий Иванович не рисовался перед Настей, а лишь реально и трезво оценивал обстановку. У него в руках находилось грозное оружие — выполняемый план. Этим оружием он разгонит любые тучи над своей головой, отобьется от стрел-молний Павла Павловича Игнатенко и, в худшем случае, поменяется с Петрусевой на ее «Заготзерно». Но медлить нельзя, необходимо прежде всего нанести контрудар директору совхоза Бельскому и управляющему Еськову…