И вспомнился алкаш из села… как же его звали? Федя? Вася?
Найти такого алкаша, выйти за него замуж, сменить фамилию, гражданство, место проживания, и ты уже ни при чем, тебя не тронут. А что все это фиктивно – да и плевать. Кто там что проверять будет? Свечку держать полезут?
А Сеня может разобраться со своими проблемами и вернуться к жене и детям. Спокойно.
Он, часом, не в Буденовке жил? Аня просто не знала, неинтересно было, но ведь мог и там? Надо уточнить.
– Кто такие нацисты? – заинтересовался Эреш, сбивая с мысли.
– Мразь, – коротко ответила Аня. – Я тебе покажу, что они творили, сам поймешь.
– А эти…
– Эти хотят натворить. Но не получается. Пока не получается.
Василиск пожал плечами.
– А почему вы их не убили?
– Потому что идею убить намного сложнее, чем ее носителя.
Василиск задумчиво кивнул.
– Вот ведь… но можно же напугать… м-да…
– Можно только уничтожить саму идею. Сделать ее смешной, гадкой, нелепой, а ее последователей – недоумками, которых недолечили в психушке. Не сразу, за несколько поколений, но можно.
– Почему вы так не сделаете? Я почитал про ваши технологии, и я знаю, что это возможно. Вы умеете манипулировать сознанием, хотя и не маги.
– Потому что нацизм выгоден. Не этим недоумкам, нет… Другим, тем, кто зарабатывает на беспорядках, и на таких Сенях в том числе. Но ведь совершенно не похож…
Аня пыталась сравнивать Гитлера, Мюллера, Бормана… и Сеню?
Да ничего общего. А яд один и тот же…
– На кого он должен быть похож? – уточнил Эреш.
– Я всегда думала, что нацисты… они как-то отличаются от людей. Не рогами или копытами, а взглядом или ощущением… но пытаюсь вспомнить – и ничего. Самый обычный человек, я никогда не подумала бы, что он убийца, наркоторговец, подонок без чести и совести.
– Самые страшные злодеи всегда очень обаятельны, – Эреш подумал, что суждения подруги отдают детской наивностью, но вслух сказал совершенно иное, – причем чем гнуснее мерзавец, тем больше он следит за собой. Во всех смыслах. Не хочется ему… за черту.
Аня передернула плечами.
С ее точки зрения, все было просто.
Нациста – убей. У нее дед на войне погиб, прадед, у бабушки сестра и брат там остались… ей было за что не любить недоумков, которые хотят все вернуть.
Только тогда было проще. А сейчас…
– Как распознать в человеке чудовище?
– Не грусти, – Эреш коснулся плеча Ани. Улыбнулся. – У тебя есть я. Я же лучше любого чудовища?
Раздвоенный язык был вполне змеиным. И глаза. И клыки, блеснувшие за его губами.
Только Ане страшно не было.
Настоящее зло – оно не обязательно василиск. Оно – туман без облика, имя которому идея. И не вытравишь, не выдавишь…