И теперь момент пришел. Сарто медленно моргнул, глядя в сторону от нее, и произнес:
— У меня свой собственный список. Это список невинных гражданских лиц, убитых прошлой ночью Амандерой Трейс-Гайлс и ее людьми.
Полностью приготовившейся к единственному исходу Венере потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что сказал Сарто. Он назвал ее Амандерой Трейс-Гайлс. Он не собирался раскрывать ее секрет.
И в ответ он ожидал, что она не раскроет его тайну.
Члены совета вопили; Гвиневера обнимал давно утерянную соотечественницу и открыто рыдал; Август Вирилио скрестил руки, поглядывая вокруг с видимым отвращением. На галерее обнажились сабли, и церемониальные стражи — впервые за свою жизнь — спешили выполнить свои обязанности. Несчастная, с опустившимися плечами, стояла среди вихрей слов и жестикулирующих людей Памела Ансератт, в руке зажат листок бумаги, может быть — первоначальная повестка заседания.
Все это сделалось для Венеры отдаленным и наполовину призрачным. Ей нужно было решаться, и прямо сейчас.
Глаза Джекоби Сарто впились в нее.
Она откашлялась, помедлила одну последнюю секунду, и потянулась рукой за спину.
Требл был музыкантом днем и членом Брайсова подполья ночью[9]. Он всегда помнил, что его могут призвать отбросить видимость безобидного искусства и биться за Дело — хотя он, как и некоторые другие в секретной организации, был обеспокоен недавними веяниями. Брайс становился слишком снисходителен к импозантной Амандере Трейс-Гайлс.
Правда, в свете текущего момента это стало неважно. Вцепившись в выступы кладки высоко на стене Министерства юстиции Малого Спайра, Требл занимал идеальную позицию для наблюдений за городом, скатывающимся в анархию.
Требл получил доступ в здание, притворившись просителем, ищущим информацию о заключенном родственнике. Его заданием было подложить кое-какие фальшивые записи в кабинете регистраций Министерства на двенадцатом этаже. Он проворно ускользнул от стражей, без труда пробрался наверх по скрипящим лестницам, и только удобно расположился в нужном офисе, как одновременно случились две вещи: через полуоткрытое окно эхом донеслось стаккато ружейной стрельбы, и к офису подошли трое громко разговаривающих и посмеивающихся мелких бюрократов.
Вот почему сейчас Требл цеплялся за скругленный кусок камня, который мог когда-то быть горгульей, и вот почему зачарованно глазел на лежащие внизу улицы, опоясывающие круг городского колеса. Он не мог решить, на чем сосредоточиться. Маленькие облачка дыма появлялись вокруг доков Спайра, прямо над головой. Строения там парили посреди воздуха, как детские игрушки в ванне — те просто качаются на воде и редко сдвигаются в сторону; но теперь несколько зданий медленно и зловеще скользили на сталкивающихся курсах. Несколько судов отчалили. Тем временем на полпути вверх по кривой колеса возникло другое волнение — вокруг поместья Буриданов. Оно было так облеплено другими зданиями, что он ни за что не опознал бы его, если был бы незнаком с расположением; но явно именно оттуда поднимался высокий столб дыма, уходящий вверх на двести футов, прежде чем отклониться и завиться редеющей спиралью, виток за витком, во внутреннем пространстве колеса.