Она отстегнула шлем и и подняла глаза. На нее смотрела пара десятков оружейных стволов. Стволы все были разными, как будто музейную экспозицию сняли со стендов и предлагали ей на выбор; все еще ошеломленная, она чуть не потянулась ухватиться за один из них. Но при стволах были твердо держащие их руки, а при руках — мрачные мужчины.
Когда они с Сарто достигли крыши Лириса, то нашли совершенно театрального вида мешанину из тел, изорванных палаток, и жаровен, окруженных сгрудившимися людьми в замысловатых латах. В центре всего этого вздымался вверх и уходил из вида в вихрящийся туман толстый металлический трос; сейчас, когда просыпался Кандес, этот трос отблескивал золотом.
Она отыскала глазами Мосса и направилась туда, пригнувшись, на случай, если следят снайперы. Он поднял взгляд, вокруг его глаз явственно выступили морщинки изнеможения. За спиной Венеры он приметил Сарто.
— Что это значит?
— Нам нужно прорвать осаду. Я иду через стену, и Сарто идет со мной.
Мосс моргнул, но неизменное удивленное выражение лица не выдало ни одной из его мыслей.
— Чего ради?
— Я не знаю, объявили ли командирам наших сил окружения, что я самозванка и предательница. Я должна привести Джекоби Сарто на случай, если мне понадобится... талон, пожалуй, можно сказать... на их благосклонность.
Он неохотно кивнул.
— И как вы п-предлагаете достичь наших сил? Между нами и ними С-Сакрус.
Тут она ухмыльнулась:
— Ну, со всеми нами это не проделать, но я предлагаю, чтобы мы перепрыгнули.
Конечно, им помогла древняя катапульта, которую Лирис некогда использовал, чтобы метать над вражеской нацией почту и посылки союзнику в трех милях отсюда. Венера приметила ее на второй день жизни здесь; без больших усилий ее подстроили так, чтобы можно было сесть двум людям. Но никто, и сама Венера еще меньше остальных, не знал, сработает ли катапульта. Единственное, что утешало, это низкая гравитация на Спайре.
Теперь Венера могла действовать по двум возможным сценариям: по одному — если эти солдаты принадлежали Альянсу Совета, по другому — если они были на стороне Сакруса. Но чьи это были солдаты? Полет так дезориентировал, что она не могла сказать, где они приземлились. Поэтому она просто подняла руки, улыбнулась и сказала: «Привет».
Сбоку застонал и перевернулся Джекоби Сарто. И немедленно в него нацелился другой десяток ружей.
— Не думаю, что мы так уж опасны, — мягко сказала Венера. И заработала пинок в спину (который едва почувствовала сквозь металл) за юмор.
Челюсть пронзила боль — и случилась странная вещь. Такие болевые спазмы мучали ее годами, с того самого дня, когда она очнулась в военном лазарете Раша, с головой, укутанной, как хрупкая ваза, которую сейчас отправят почтой. Каждую пульсацию боли сопровождала отдельная крохотная мысль, содержание которых несколько варьировалось, но всегда сводилось примерно к «Я так одинока», или же к «Я их поубиваю». Страх и ярость терзали ее раз за разом, день за днем. Свирепые головные боли, часто затягивающиеся на часы, только распаляли ее злобу.