Володаров медленно терял сознание. Упав на живот, он продолжал ползти, загребая лишь руками, в то время как ноги окончательно обмякли. Он хватал ладонями колючий щебень и подтаскивал себя еще немного вперед, еще чуть-чуть ближе к следующей цели, последней цели.
Он смог. Он дополз. Вышел в нейтральные воды. Вот только смысла в этом уже не было. Баба Зина вылезла из подвала. Гена знал это. Сквозь оглушительный шум прибоя в ушах он слышал, как едва различимо хлопнув закрылся люк в полу, как резиновые калоши шаркают по протоптанной в краске тропинке. Вот, шаги замедлились на мгновение, ко-гда старуха подошла к черной луже, а после пошла дальше, к двери.
Все, на что осталось сил у Гены — это поднять голову. И он поднял. Его затуманенный взгляд на секунду встретился с полным злости и желчи взглядом бабы Зины, стоявшей на пороге собственного дома. Она уже не казалась той добро-душной старушкой. Ее лицо скривила гримаса ненависти, глубокие морщины обрамили поджатые губы, а складки под щеками стали еще больше.
Гена ощутил себя истекающей кровью газелью, к которой на всех парах бежит гепард. Но, к его искреннему удивле-нию гепард никуда не побежал. После секундной паузы баба Зина сделала шаг назад и медленно закрыла дверь.
Ничего не понимающий Володаров окончательно сдался. Он медленно опустил голову, коснувшись затылком земли, и закрыл глаза. Если ему и выпала судьба умереть в богом за-бытом селе, лежа в канаве, так уж лучше это сделать краси-во, раскинув руки в стороны и наслаждаясь каждым мгнове-нием ощущения солнечного тепла на лице.
Он так и сделал, развел в стороны руки улыбнулся и… на его лицо упала чья-то тень.
— Бухой что ли? — спросил показавшийся знакомым муж-ской голос.
— Мфлрпл, — только и смог ответить Гена. Язык не слу-шался.
— Понятно… — знакомец нагнулся, чтобы похлопать его по щекам. — Что-то ты бледный какой-то. Точно бухой?
На этот вопрос Гена уже не ответил. Его затянуло в чер-ный водоворот обморока.
— Это все из-за тебя.
— Неправда!
— Правда-правда. Ты всегда слишком долго собираешься. Верно я говорю?
— Да, пап!
* * *
— Смотри, мямлит чего-то… — голос Молчана звучал дале-ко и гулко, будто сквозь толстый слой ваты. — Значит живой. А ты помер, помер… Тоже мне, эксперт.
— Ну Валера, ты же сам видишь, какой он бледный. И хо-лодный. Чисто мертвец, — ответил знакомец.
Гена всплывал из темной пучины бессознательного мед-ленно, лениво, словно кит, захотевший вдохнуть. Чувства возвращались к нему так же неторопливо, а потому, когда он открыл глаза, мир вокруг все еще шатался и кружился. Не-смотря на это, Гена успел рассмотреть обладателя знакомого голоса. Им оказался Александр Никитин. Его лицо выража-ло нешуточную обеспокоенность вперемешку со страхом.