К облегчению Володарова, он, наконец увидел то, чего до-бивался, не монолог, питаемый злостью, а настоящую беседу матери с сыном. Скорее всего, последнюю беседу. И для то-го, чтобы понять ее, не нужно было знать языка жестов. Все было предельно ясно без слов.
Гена наблюдал за всем разговором молча, попутно раз-глядывая целый маленький завод, поддерживавший в Па-шиной матери жизнь. Его сложность поражала воображение, но тот факт, что подобную конструкцию собрал обычный сельский паренек, имея в своем распоряжении лишь само-дельную мастерскую и кучу металлолома, поражал еще больше. И все это стало возможным лишь потому, что в свет-лую голову «вложили» нужные мысли.
Когда беседа подошла к концу, Паша опустился на колени и крепко сжал пальцы матери. Теперь и по его щекам текли слезы, но он не обращал на них внимания, лишь смотрел на такое же заплаканное лицо напротив. Вся сцена продлилась не дольше минуты, после чего Паша сперва вытер свои ще-ки, затем щеки матери, встал и принялся один за другим выключать механизмы. Он крутил вентили, отсоединял про-вода и трубки, переключал тумблеры и останавливал руками поршни.
Володаров не сдвинулся с места, он знал, что решение принято, и оно правильное.
Постепенно звуки, наполнявшие комнату, стали стихать. Скрежет шестерней, шипение насосов, журчание перетека-ющих жидкостей, все останавливалось, замирало. Послед-ними встали кузнечные меха легких. То, с чего все началось, стало тем, чем все закончилось. Лопасти в груди женщины сделали еще пару оборотов и остановились. Она посмотрела на сына с любовью, после, с благодарностью на Гену, и ее глаза медленно закрылись.
— Она не хо-ела, чтобы я во-новался, — пролепетал Паша, отойдя от кровати. — Она п-осто не хо-ела, чтобы я во-лновался…
Володаров взял его под руку и попытался вывести в кори-дор, но парень вырвался.
— Это все из-за вас! — он шмыгнул носом и злобно посмот-рел на Гену. — Ес-и бы не вы… Ес-и бы не вы, она…
— Она бы что? — несмотря на боль в боку, Володаров рас-правил плечи. — Продолжала молчать? Продолжала терпеть свое жалкое существование, жалея тебя, потакая твоей при-хоти?
— Нет! Нет, все не так… — хоть Паша и выполнил просьбу матери, убил ее, он все еще не мог принять того, что случи-лось.
— Не будь эгоистом и разуй глаза. Ты же глухой, а не сле-пой, в конце концов!
Паша взорвался. Злость на самого себя выплеснулась наружу, и он с кулаками бросился на Володарова. Тот, видя к чему все идет, был готов и, сделав шаг навстречу, поймал парня, прижал к себе, что есть сил. Паша мычал, вырывался, пытался ударить Гену и даже несколько раз болезненно ткнул его в рану, но постепенно успокоился, обмяк, продол-жая громко плакать.