— Теперь, трахни меня.
— Я не буду…
— Будешь, — я позволил пальцам пробежаться по внутренней стороне ее бедра, почувствовав несколько капель ее возбуждения. Погладив ее по пухлым, гладким губам ее киски, я прошелся по ее влажному клитору. Она вздрогнула и прикусила губу.
— Мы оба знаем это.
— Жаль, что я тебя не люблю, — она сузила глаза.
— Поверь, мне тоже жаль, — я горько улыбнулся ей и надавил на ее бедра, пока она не оказалась вплотную над моим пульсирующим членом.
Я зависла в воздухе над Коулом, мое влагалище находилось лишь в нескольких дюймах от его вздымающегося члена. Даже после того, как он с болью вторгался в мою задницу, вместо того чтобы выслушать меня, я все равно хотела его трахнуть. Я не врала, когда говорила, что не хотела любить его. Он самый обескураживающий мужчина из всех, что я встречала за свою жизнь.
— Значит, ты все еще меня любишь, — не знаю почему, но я почувствовала острую потребность уколоть его, но была уверена, что он заслужил это.
— Просто трахни меня, — он потянул мои бедра.
— Сначала я хочу услышать как ты произносишь, что любишь меня. Раньше ты не возражал против этого.
Я вспомнила то время, когда он открылся мне, обнажая свое сердце. Мое сердце переполнилось чувствами лишь от этой мысли.
— Так было до сегодняшнего вечера.
— Получается, что только из-за моего танца с Виком, на который я согласилась ради спасения твоей задницы, ты больше не хочешь меня любить?
— Ты первая это сказала, — его темные глаза сузились. — Хотя я вообще не верю, что ты действительно когда-либо любила меня.
Слова прозвучали не грубо, без эмоций, и все же причинили мне сильную боль, пронизывающую до костей.
Это он был помолвлен с другой женщиной. Это он облажался. А я тот человек, чья преданность и любовь поставлены под сомнение.
Что за чушь собачья.
В моей голове возникла идея, и я улыбнулась ей, прежде чем медленно опуститься на его член, растягивая свою киску на его толстой длине. Он застонал подо мной, сжимая мои бедра. Полностью опустившись, я прижала его голову к ложбинке моих грудей.
Зарывшись пальцами в его волосы, я начала двигаться. Я не была нежной или неторопливой, двигалась быстрыми толчками. Я чертовски сильно хотела кончить. Мне нужно было кончить еще раньше. И я была на грани, уже почти.
— Черт, да, — Коул застонал в мою грудь, от чего та завибрировала.
— Ага, тебе нравится эта киска? — я задвигалась еще быстрее, жестче толкаясь бедрами, наша кожа соприкасалась со шлепками.
Он лишь застонал в ответ, проведя языком по ложбинке.
Он думает, что может наказывать меня? В моей голове пронесся вопрос. Он думает, что может вести себя так, будто это именно я усложняю все это дерьмо?