— У тебя есть маленькие рыбки.
— Ну да, — он хохотнул. — Они родились в аквариуме.
Я не сводила с них глаз и нахмурилась. Здесь должно быть тридцать или даже больше их. Все они были разных цветов, некоторые ярко голубые, другие желтые, какие-то полосатые.
— Африканские цихлиды размножаются как сумасшедшие, поэтому я сохраняю малюток, которые выжили.
— Что ты имеешь в виду под «малютки, которые выжили»? — я следила за ними, наблюдая, как они носились туда-обратно.
— Большие рыбы едят их, конечно же.
— Ох.
Было глупо с моей стороны спрашивать; конечно же, это было причиной. И затем что-то ещё всплыло в моей голове.
— Это тот аквариум, который, ты сказал, у тебя есть, — я посмотрела на него. — В тот день за ужином.
— Это так, — ответил он ровным голосом.
— Это было в тот же день, когда ты сказал мне, что хотел быть дрессировщиком, — я вернула взгляд на аквариум.
— Это также было в тот день, когда я трахнул тебя у покрытой плесенью стены возле мусорного бака, — холодная улыбка растянулась на его губах.
Я покачала головой.
— Правда, Коул? Это всё, что тебе есть сказать. Я думала, что ты вытрахал свою злость прошлой ночью.
— Ещё нет, — он сделал глоток кофе.
— Ты, наверное, смеёшься надо мной? Я пытаюсь помочь тебе, и затем ты относишься ко мне как к какому-то монстру. Расскажи мне какой в этом смысл.
— Я не собираюсь обсуждать это, Джулия, — он оттолкнулся от стены и сделал шаг по мне.
— Какого черта? Почему нет? Нам нужно поговорить об этом, — я положила руки себе на бёдра.
— Потому что я не хочу, — он поставил свой кофе на аквариум и сделал шаг ко мне. — Потому что, чем больше ты говоришь, тем больше я хочу заткнуть тебя, засунув тебе в горло член, — он достиг меня и погладил шрам на теле.
— Ты сволочь, — я дала ему пощёчину, мою руку засаднило.
Он даже не моргнул.
— Я знаю. И ты шлюха.
Я поразилась его словам, отступая назад, ненавидя то, что это заставило меня почувствовать себя так, как будто он ударил меня, когда всё, конечно же, было наоборот.
— Помнишь тот день в грузовике, после того, я взял тебя повидаться с твоей бабушкой? — он сделал паузу. — До того, как я трахнул тебя за ужином.
Я прикусила губу, но ничего не сказала.
— Ты сказала, что хороша только в двух вещах. В стриптизе и в сексе.
Я слегка кивнула, вспоминая. Как я могла забыть это? Коул посмотрел на меня печальными глазами, наполненными неверием на мое откровение.
— Ну, ты была права. Это всё на что ты способна.
Я вздрогнула, не в состоянии сдержать своё хладнокровие. Что-то внутри меня треснуло, и я была уверена, что это было сердце.