— Ты чертова лгунья, — он вырвал свою руку и ударил кулаком ее по голове.
— Какого хрена?! — я вскочил, красная пелена заволакивает глаза, в то время как Элизабет рухнула на диван, прикрывая голову руками.
— Откуда ты, блять, знаешь его? — закричал Михаэль, его лицо граничило с фиолетовым цветом, когда он снова поднял свой кулак.
В этот момент другой образ наложился на Михаэля и Элизабет. Я увидел Джулию, прятавшуюся от этих выступающих костяшек — костяшек Кевина. Образ ее тела кровавого и избитого, умоляющего Кевина остановиться. Яркие детали, которые она предоставила мне в лимузине, прорвались сквозь меня, разрывая меня на части. Я бросился на него, позволив красной дымке захватить власть. Я предотвратил удар, который он собирался обрушить на нее, толкая его назад на диван. Он боролся подо мной, ворча.
— Вот как она получила синяк на руке, да? Думаю это правда, что какой отец, таков и сын.
Михаэль оскалился на меня в то время, как распахнулась входная дверь. Я знал, что это мои люди входили в дом, чтобы тщательно осмотреть его; сообщение, которое я отправил им, было точкой отсчета времени.
— Где Кевин? — я прокричал ему. Мужчины стали по обе стороны от меня, и я знал, что остальные прочесывали дом и добирались до Джулии.
— Откуда ты знаешь мою жену? — он закричал мне в ответ, борясь подо мной. — Ты трахал ее, не так ли? Ее всегда возбуждали мужчины помладше.
— О чем ты, черт возьми, говоришь? Я не знаю твою жену. Но мне нужно знать, где твой сын, и ты собираешься сказать мне это. Сейчас, — я потянул его в стоящее положение, и два мужчины схватили его за руки, усмиряя его.
— Пошел на хрен!
Мой кулак врезался в его челюсть мгновенно, как будто это был безусловный рефлекс. Я закончил с принятием всего спокойно, деланием простых шагов, чтобы разобраться со всем этим дерьмом. Я хотел ответов. Я хотел мести. Я хотел, чтобы Кевин заплатил за то дерьмо, что он сделал с Джулией, даже если это не он стоит за всем этим, и я собирался выбить дерьмо из его обидчика отца, пока я не получу его. Михаэль сплюнул кровь на ковер с булькающим звуком.
— Ох, пожалуйста, не причиняйте ему вреда! — крики Элизабет привлекли мое внимание. Другой из моих парней сдерживал ее, держа ее руки, пока она билась и пыталась подойти ко мне. В ее серых затуманенных глазах была ненависть. Ненависть ко мне.
— Он бьет тебя, — сказал я. — Этот кусок дерьма постоянно делает тебе больно, не так ли?
Она остановила свои метания и посмотрела мне прямо в глаза.
— Я люблю его.
Я моргнул, запутавшись, и тряхнул головой.