— Хорошо, — я посмотрел между ними, идея закралась мне в голову. — Скажи мне, где Кевин, или я продолжу избивать твоего любящего мужа.
Рот Элизабет распахнулся.
— Я, правда, не знаю. Я…
Я впечатал кулак в нос Михаэля, мои костяшки хрустнули против его кости.
— Нет! — завопила она.
— Тогда, блять, скажи мне, где он! — я вернул свой взгляд на Михаэля, чья губа и нос кровоточили.
— Он не здесь, — вымучено произнес Михаэль.
— Правда, не здесь. Я никогда даже не встречалась с ним, а мы женаты уже более пяти лет. Честно. Только, пожалуйста, — провопила она, — прекратите причинять ему боль. Пожалуйста.
Я ударил Михаэля в живот кулаком. Этого было недостаточно. Они знали что-то. Они должны были. Михаэль упал; единственное, что держало его на ногах, это были мои люди.
— Говори мне! — прокричал я и нанес ему удар снова и снова. Позади меня был какой-то шум. Вопли. Крики. Но я от всего этого отключился. Я все отпустил, позволяя моей руке думать вместо меня. Моей руке, вбивающейся в тело этого куска дерьма передо мной.
Казалось, что это длилось вечность, мои костяшки встречаются с мокрой плотью, покрывающей кость. Я знал, что если бы я ударил достаточно сильно, то кость бы сломалась. Она бы треснула под моей рукой, сдаваясь так легко, как будто бы никогда и не была целой. Я избивал Кевина. Вот кто был передо мной. Я избивал Виктора Мэрлина. Я бил своего брата, Гарретта. Я бил всех их снова и снова.
Кто-то схватил меня сзади, и я попытался оттолкнуть их, но они были сильнее. Многочисленные пары рук. Слова произносились для меня снова и снова. Никакое из них не имело смысла, пока передо мной не появилась она. Моя Джулия. Подобно яркой светящейся звезде, она заполнила мое видение. Ее присутствие не должно было меня успокоить, однако успокоило.
Я люблю ее. Я люблю ее настолько сильно, что от этого больно. Знание того, что я никогда не буду счастлив без нее, заставляло меня разлагаться изнутри. Я знал, что никогда не смогу заставить ее полюбить меня так, как я ее люблю. И это разбивало меня. Это блять разрушало меня. Образы ее с Виктором появились в моей голове. Все те разы, когда она трахалась с ним. Она пробуждающаяся для него, прошлая ночь в «Восхищении». Это был фотомонтаж моего падения. Картинки, которые будут преследовать меня всегда.
— Он не здесь, — ее слова прорвались сквозь дымку в мой мозг.
— Что?
— Его нет, — Рэнди встал около нее. — Мы искали везде. Мужчины все еще перепроверяют, но пока нет никаких следов кого бы то ни было здесь еще. Ни одежды. Ни запасной зубной щетки. Нет ничего, мужик, — он тряхнул головой. — Похоже, что этот парень говорит правду.