— Что?! — в унисон спросили мы.
История, поведанная Марусей, была воистину эпичной. Когда Бабе Яге стукнуло около 65, наступила чёрная полоса, в частности для её кошелька — слухи набрали о Бабе Яге силу, и народ перестал к ней вообще ходить, а год-то выдался неурожайный, сказочников кормить нечем! Вот и стала она у всяких бояр-дворян распоясовшихся вещи таскать. На работы-то только мужики наняться могли, да и то крестьян использовать привычней.
Дотаскалась до того, что магов на неё натравили. Лишь чудом отцепившись от них, задумалась Баба Яга: как от подобных случаев застраховаться?
В голове великой, но дурной, зародилась идея. Человечков-боровичков-мухоморчиков, всучаемых вместе с пинком, в ответ на сватовство, проезжающим мимо Иванам-Царевичам, она делать научилась с мастерством (говоря по-современному — големов-проводников). Вот и додумалась совместить их с кучей других компонентов, чтоб следы присутствия уничтожали. В результате многочисленных экспериментов, побочными эффектами которых стали сожженная коса и пара видов новой обезумевшей нечисти, на свет появился первый Харя — маленькое существо с тельцем-брёвнышком, четырьмя лапко-ветками, хвостоплющом, и головой-картошкой (ничего другого под рукой в тот момент не оказалось).
Только вот бревно должно быть от столетнего дуба, ветки вымочены в воде ледяной, бьющей из ключа чистого, а плющ должен расти на трухлявом пне. К картошке особых требований не имелось. Где они всё это в городе (особенно чистую воду) достать смогли — загадка, но к концу недели всё было доставлено, а Артём ушёл на покой (в смысле простудой заболел!).
Имелся только один минус — полностью поглощал всё физические и магические следы хозяина, им являлись я и Макс в данном случае, Харя только один раз. После этого животинка увеличивалась в размерах, теряла всякую подвижность и впадало в вечную спячку. Через пару лет на месте засыпания выростали молодые дубки.
Мы стояли и наблюдали за тем, как Харя-2 носился по квартире, суя свою картошку во всё, во что сувалось.
— Долго ещё? — я провожала его взглядом, сцепив побелевшие от волнения пальцы.
— Когда он доест остаточный фон от ауры, то начнёт ходить кругами по одному месту.
Макс, поминутно выглядывающий в окно, внезапно побледнел.
— Он здесь.
Харя, долизав призму, вновь стоящую на полке, завертелся волчком.
— Вовремя блин! Выходить отсюда традиционными способами поздно — на балкон шагом марш!
Мы, открыв дверку и запустив Харю, вольготно устроившегося у Макса на руках, спрятались за перегородкой, прижавшись друг к другу. Буквально через минуту щёлкнул замок.