Да, у неё всё-таки болело. Особенно, когда она украдкой вылавливала взглядом Даню и Шурика — вместе… В конце концов, Света и вовсе перестала выходить куда-то, просиживая оставшееся до отъезда время в домике и читая книжку.
— Плохо себя чувствую, — врала она маме, — у меня… эти самые дни, купаться в речке и играть в спортивные игры сейчас нельзя.
Мама верила, не замечая (или не желая замечать) ни её бледного лица, ни воспалённых от бессонницы глаз, которые периодически заволакивало слезами…
В самое последнее утро перед отъездом Даня всё-таки подстерёг её — он внезапно вышел из-за угла домика, когда Света возвращалась после умывания, и мрачно сказал:
— Ветка… нам нужно поговорить. Я хотел бы всё объяснить…
Она замерла. Ситуация была зеркальным отражением той, когда они чуть было не поцеловались на этом самом месте, примерно в то же время.
— Не надо объяснять, — отрезала она. — Меня не интересует ничего из того, что ты хочешь сказать. Абсолютно. Всё кончилось, Дань, ты до сих пор этого не понял?
— Ну, зачем ты так… — мягко сказал он, делая шаг ей навстречу. Несмотря ни на что, Света поймала себя на мысли, что любуется им, по-настоящему любуется, не может отвести глаз. Он был сейчас таким красивым, не по-мальчишески, а по-мужски красивым — какой-то повзрослевший, серьёзный, очень печальный… Она ненавидела его сейчас за эту красоту и необъяснимую власть над ней, и одновременно любила за эту же красоту, за эту власть…
— Это всё из-за тебя, — выдохнула она в отчаянии. — Ты во всём виноват. Если бы ты не… — горло перехватило обидой. Она понимала, что во многом несправедлива сейчас, что Даня не имеет к случившемуся на берегу реки никакого отношения. Но это было наивное, инфантильное стремление переложить хоть кусочек вины, хоть часть этого непосильного груза на чужие плечи. Она просто смертельно устала…
— Что из-за меня? — непонимающе спросил он. — Да что с тобой происходит, Светлячок? На тебе же лица нет…
Но она уже снова закрылась, сделалась колючей и ощетинилась.
— Ничего не происходит. Уходи, Даня. Просто уходи. Не хочу тебя знать, и точка! — отрезала она. — Ни тебя, ни Шурика. Так ей и передай.
Несколько секунд он ещё вглядывался в её лицо, словно пытаясь прочесть там ответ на мучающий его вопрос. Затем молча повернулся и ушёл.
Не оглядываясь.
Несколько лет спустя Светлана со своим мужем — актёром Ильёй Кузнецовым — пришла на день рождения к кому-то из друзей. Водка и вино лились рекой, играла модная зарубежная музыка, кто-то танцевал, кто-то декламировал стихи, кто-то спорил о политике и курил прямо в комнате — в общем, как всегда у артистов, было весело и шумно… Внезапно из магнитофона зазвучали аккорды знакомой «битловской» мелодии — «And I Love Her». Светлану словно отбросило назад, в лето восемьдесят первого, на турбазу. Костёр… И тепло Даниной ладони… И силуэт Олега, который возник перед ними с невинным вопросом «потанцуем?»