Света не успела ему ничего ответить.
— Она не танцует, — раздался рядом с ней голос, который она узнала в ту же секунду, и, не веря своим ушам, во все глаза уставилась на говорящего.
Возле неё стоял Даня.
Света не видела его почти десять месяцев и теперь, не в силах осмыслить тот факт, что Даня пришёл к ней на выпускной бал, просто молча таращилась на него, чуть приоткрыв в изумлении рот и затаив дыхание. Это действительно был он — невероятно возмужавший за это время, изменившийся… но всё такой же красивый и родной. Даня надел элегантный чёрный костюм с белой рубашкой (и даже галстук нацепил!), а его шевелюра, некогда буйная и непослушная, теперь была аккуратно пострижена и представляла собой настоящую взрослую причёску.
Света, наконец, сделала глубокий вдох и закрыла рот, сообразив, что глупо так долго пялиться на него, не говоря при этом ни слова.
— Ты почему не у себя на выпускном? — спросила она будничным тоном, словно они расставались не на целый учебный год, а всего лишь на пару дней.
Даня пожал плечами:
— А что я там забыл?
Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь. Света поколебалась немного, а затем потребовала:
— Пригласи меня на танец!
Он подчинился, как бы признавая тот факт, что нынче Света была хозяйкой положения, и послушно протянул ей руку, приглашая выйти в центр зала, а затем осторожно привлёк к себе и обнял за талию. Даня всё ещё не решался сократить дистанцию до минимума, прижаться к ней теснее и крепче, чтобы она очутилась близко-близко к нему. И всё равно Света чувствовала, как стучит его сердце. Или это было её сердце?..
Они медленно плыли по актовому залу друг у друга в объятиях и продолжали вести непринуждённую беседу, словно оттягивая тот момент, когда им неизбежно придётся заговорить о главном.
— Ты, наверное, медалист? — поинтересовалась Света. Даня всегда был отличником, в отличие от неё.
— Ну, куда там, — улыбнулся он. — Две четвёрки в аттестате.[2]
— Вот это да! — неподдельно удивилась она. — Не ожидала от тебя…
Он покачал головой, тоже удивляясь — но не тому, что съехал на четвёрки, а Светиной наивности.
— Две золотых медали на один класс — это слишком жирно. Как ты думаешь, кому охотнее отдадут предпочтение: Марии Ивановой или Даниэлю Шульману?
— В смысле? — Света растерянно заморгала.
— О, боже, — хмыкнул он. — Я ведь еврей, Ветка. Так понятнее?
— Нет, — Света действительно искренне не понимала, в чём проблема. — При чём тут это?
— Ты как будто в вакууме живёшь, — засмеялся он, — пребываешь в счастливом неведении… А впрочем, это и в самом деле абсолютно неважно сейчас. Не бери в голову, пустяки.