— Что?! — Света истерически расхохоталась. — То же самое Шурик говорила о тебе: что ты, дескать, никак не можешь сделать выбор между нами обеими, и не знаешь, кто из нас тебе больше нравится…
— Чушь, — смутился он. — Шурик, конечно, тоже красивая. Прости, что тебе приходится это слышать, но у нас с ней были… исключительно телесные взаимоотношения, если ты понимаешь, о чём я, — Даня покраснел. — Но у меня никогда и в мыслях не было, что придётся выбирать между вами. Выбор с самого начала был для меня очевиден. Только ты, Светлячок.
— Но, в таком случае… почему всё вышло настолько подло и глупо? — чуть не плача, спросила она.
— Я тогда здорово разозлился на тебя, — признался он. — Когда ты пошла танцевать с Олегом… Ты же сделала это нарочно, мне назло? А Шурик, видя, как мне плохо, очень вовремя подставила своё дружеское плечо и поддержала…
— Ах, вот как это называется… подставить дружеское плечо, — недобро усмехнулась Света.
— Ну, а после того, как ты нас увидела, к тебе и вовсе было не подступиться. Ты ясно дала понять, что я тебе противен, и видеть меня ты больше не хочешь, — грустно докончил он.
— Потому что я винила тебя за всё, что произошло потом… — несмело проговорила Света.
— Что именно? — нахмурился он. — Что тётя Люба с твоим отцом…
— Да нет же, — отмахнулась она. — Просто в ту ночь, когда я увидела вас с Шуриком… в общем, меня тогда чуть не изнасиловали, — выдохнула она, еле удержавшись от того, чтобы не закрыть лицо ладонями. Голос её всё-таки дрогнул, а изнутри словно окатило ледяным потоком.
Даня изменился в лице.
— Олег?! Это он сделал?
— Да. Но он… не успел, ему помешали, — торопливо заверила она.
Даня сжал кулаки до хруста в пальцах и стиснул зубы. Света никогда ещё не видела его таким разъярённым. Она молчала, ожидая, когда его отпустит.
— Почему ты мне всё не рассказала? — повернувшись к ней и хватая за руки, с болью произнёс он. — Почему не прибежала сразу ко мне?
— Я после этого вообще никого не хотела видеть, — она покачала головой. — Так мерзко было на душе, так противно… Да мне и сейчас противно, когда вспоминаю.
— Маленькая моя. Хрупкая. Веточка… Светлячок… — зашептал он торопливо, привлекая её к себе. — Я больше никогда не оставлю тебя одну. Никуда не отпущу…
Она прислонилась головой к его плечу и замерла.
— Я, как выяснилось, вообще ничего не могу без тебя, — сказал он, легонько поглаживая её волосы. — Мне постоянно надо тебя видеть. Знаешь, я ведь каждый вечер приходил к твоему дому и торчал под окнами. Ждал, когда твой силуэт мелькнёт в окне за занавеской…