— Очень вкусно, Тимофей. Правда.
— У меня мама — повар, — расслабившись, пояснил он. — Поэтому я тоже неплохо готовлю…
— А знаешь, — вдруг оживилась она, — каким был традиционный студенческий завтрак в общаге? Чашка несладкого чая и бутерброд с кабачковой икрой — как сейчас помню, банка икры стоила всего сорок копеек. Вообще, питались впроголодь — и потому, что стипендия была крошечная, и потому, что все девушки-артистки вечно сидели на диете… Даня постоянно старался подкормить меня, вот прямо как ты, — Светлана улыбнулась, — несмотря на то, что сам перебивался с хлеба на квас…
Некоторое время они поглощали пищу в молчании, но потом она снова заговорила. На её лицо набежало облачко лёгкой озабоченности.
— Иногда Даня вскользь упоминал о том, что его родители поговаривают об эмиграции в Израиль. Но ни он сам, ни — тем более — я не воспринимали это всерьёз. Инициатором отъезда была Дина Наумовна, отец же до последнего пребывал в блаженной иллюзии, что всё хорошо… Первые звоночки прозвенели, когда Даню — круглого отличника — завалили на выпускных экзаменах в школе, влепив две четвёрки и лишив его тем самым медали… Затем — когда он не смог поступить в медицинский институт… А потом Михаэль Давидович почувствовал это и на собственной шкуре. Некоторые пациенты стоматологии демонстративно отказывались садиться к нему в кресло, мотивируя тем, что не доверяют врачу с фамилией Шульман… Ну, а последней каплей стал эпизод в магазине, когда в очереди кто-то грубо сказал ему: «Куда прёшь, жидовская морда!» — это Даниному-то папе! Интеллигентнейшему, добрейшему и милейшему человеку! И они с женой стали готовить документы на выезд.
— Наверное, психологически это был трудный шаг? — нерешительно предположил Тим, до этого самого момента имеющий весьма приблизительное и смутное представление о многолетнем болезненном процессе «исхода» евреев из СССР.
— Не то слово, — Светлана кивнула. — Уезжающие из страны приравнивались к предателям. Их лишали работы и жилья, выбрасывали из институтов… Для того, чтобы уехать в Израиль или в любую другую страну, необходимо было получить не только въездную, но и выездную визу. Очень многим отказывали в выезде из Союза, и они оставались фактически у разбитого корыта: ни квартиры, ни заработка… что автоматически переводило их в разряд тунеядцев, а это уже — статья уголовного кодекса. Представляешь, какой бред?! — она нервно рассмеялась. — Появился даже специальный термин — «отказники». Дина Наумовна ужасно трусила подавать документы на выезд — боялась, что им тоже откажут, а с этого пути уже нельзя было повернуть назад… Но ещё больше она боялась остаться в Союзе — не из-за себя, конечно, а из-за сына. Меня же пугал её решительный настрой. Мне, понятное дело, крайне нежелателен был бы их отъезд… Даня только посмеивался над родительской затеей, а заодно и над моими страхами. Он легко уверял меня, что никуда, конечно же, не поедет. У меня не было оснований ему не верить…