Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоить, бешено стучащее сердце. Что дальше?
Как к варп-переходу, почему? А «Полтава»? Как же она? Наш боевой товарищ, первенец серии «Новик»? Я перевел взгляд на «Полтаву». Похоже, что связи с ним уже не было, но мне стало ясно: принимая на себя все удары вражеских кораблей, предназначенные нам и жертвуя собой «Полтава» давала нам возможность уйти в Иное Измерение. Уйти, чтобы передать бесценную информацию о выходе из Пакта Империи глотов. Чтобы такие важные данные первого боя бортовой системы «Новик», передать в Главный Штаб. Такова была воля и последняя просьба командира — капитана первого ранга Флягина. Жертвуя своим экипажем, кораблем, они прикрывали нас. Своей отвагой и мужеством экипаж нашего флагмана пытался спасти своего ведомого. В то время, пока мы «разогревали» тестами двигатель варп-прорыва, наш собрат шел умирать. «Полтава» уже полностью скрылась от взглядов от дыма и пожаров. Вся мощь кораблей глотов била по нему, нашему товарищу, который упорно полз вперед туда, к врагу, еще ничего не подозревающему. Уже поняв, что сейчас произойдет, и до хруста сжав зубы, я смотрел на подвиг нашего собрата. «Полтава» шла на таран. Маневр нападения, о котором нам рассказывали в Академии и о котором читали в учебниках истории. Я не знал и не мог знать, что последний разговор командира «Полтавы» со «Стариком» состоялся всего лишь пять минут назад. Я не мог знать, что из экипажа у них осталось меньше двадцати процентов личного состава, и о критических повреждениях двигателей варп-прорыва. Об огромной пробоине в левом борту, которую невозможно было отремонтировать в условиях открытого космоса и которая не позволяла уйти в Иное. Я не знал о последних координатах на курсе корабля, и тем более не знал о последних словах: «Прощайте, Слава Империи!!» Это командир «Полтавы», хрипя и надрывая связки, еле слышно произнес в приемное устройство командирского шлема. Чтобы через несколько мгновений отключиться и уйти навсегда.
А мы позорно бежали, как мне казалось, я считал, что мы должны быть рядом, драться до последнего снаряда и человека, рвать, крушить чужаков, которые убивали наших друзей, и сослуживцев по Особой группе. На глаза снова напрашивались слезы, наблюдать такое было выше моих сил.
Мы уходили, наш корабль уже изготовился к прыжку, пилоны маршевых двигателей, огромные башни и наружные строения уже прятались в корпус корабля.
Но я все еще не отключал свой шлем, сквозь слезы продолжая смотреть на доблесть нашего товарища, который шел и шел вперед… Удары по нему уже не имели никакого значения: корабль был мертв, просто по инерции, он упрямо шел вперед.