– Долли, вы не можете пойти к министру внутренних дел с такого рода доказательствами, вы об этом прекрасно знаете.
– Конечно, не могу, я просто хочу, чтобы он подождал еще час, а потом скажу ему, что министр не может его принять. Этот напыщенный идиот впился в меня как клещ, мне хочется помариновать его как следует. Меня уже тошнит от его вида. Он тут у нас подвизался еще со времени взрыва на вокзале Виктория.
Таниэль почувствовал некоторое облегчение, но все же его не отпускало внутреннее беспокойство. Они молча подошли к столу Уильямсона. Заказанные Таниэлем канцелярские принадлежности нашли своего адресата: рядом со столом стояла настоящая корзина для бумаг, а под служившей пресс-папье пачкой чая лежала стопка чистой бумаги.
Уильямсон набрал в легкие воздух и после паузы продолжил:
– Тем не менее я собираюсь изъять найденные вами взрывчатые вещества.
– Сейчас? – с трудом выговорил Таниэль.
– Завтра. Сегодня мы устраиваем облаву в другом месте. Мы до сих пор гоняемся за некоторыми другими участниками преступления. Теми, которые непосредственно подкладывали эту проклятую штуку.
– Хорошо, а с ним что случится?
– Как вы думаете, что?
– Вы войдете в дом и затем…
– Мы будем удерживать его там, пока производится обыск. Когда нам удастся что-нибудь найти, мы его арестуем.
– А что, если я ошибся, и это просто какая-то ерунда? Вы просто вытрясете из него признание?
Уильямсон наклонил голову, как будто разговаривал с ребенком:
– Завтра вечером… вам лучше будет снять для себя номер в гостинице, – сказал Уильямсон, снова начав заикаться и заканчивая на этом дискуссию. – Я знаю, вам нравится этот парень, – добавил он, втягивая воздух носом, – но, даже не беря в расчет все остальное, дюймовый брикет динамита в часовой мастерской не может не тревожить меня. Подумать только, сколько еще таких же пакетиков может быть припрятано в его мастерской, и… маленькие объемы приобретают популярность. Их проще спрятать в часовом механизме, труднее дезактивировать. Бомбы сейчас представляют собой нечто более изощренное, чем просто связка динамитных шашек.
Таниэлю нечего было на это возразить. Они обменялись рукопожатием через стол.
– Оставайтесь с ним до завтра, – сказал Уильямсон. – Мы выходим на финишнюю прямую.
Снизу послышался грохот. Оба ее брата были дома. Шесть часов – время ужина для слуг, поэтому ни дворецкого, ни Элис не было поблизости и некому было их утихомирить. Грэйс вздохнула и снова проверила колоду игральных карт.
Сегодняшним утром она выходила в город в сопровождении Элис и купила две одинаковые колоды. После того, как она вынула из одной туза пик и вложила его в другую, Грэйс вернула подмененную колоду в ее упаковку и снова запечатала. Это был очень простой тест, но, перебрав в воскресенье в уме все возможные варианты, она пришла к выводу, что он самый подходящий. Если взять что-нибудь посложнее, приятель Таниэля почует неладное. Результаты испытания должны проявиться очень наглядно. Если этот человек вынет из колоды лишнего туза до начала игры, это во многом подтвердит предположения Таниэля. Если же он этого не сделает, значит, он, скорее всего, мошенник. Он ведь часовщик, а Грэйс никогда не приходилось встречать человека с техническим складом ума, который, заметив ошибку, проигнорирует ее. Зная о наличии лишней карты, он обязательно вынет ее из колоды. У него не будет причин этого не сделать.