– Ничего особенного, – успокоил его Мори, – но, думаю, ему не следует давать в руки меч.
– Где ты достал меч? – накинулся на сына Накамура. Таниэль положил меч на скамью так, чтобы Юки не мог до него дотянуться.
– Мори-сама, пожалуйста, простите меня…
Мори ласково прервал его на японском. Накамура начал было отвечать, но потом повесил голову. Юки фыркнул с раздраженным, но одновременно несуразным видом.
– Его надо учить ремеслу, – тоскливо произнес Накамура. – Здесь ему нечем заняться, кроме как наклеивать этикетки на коробки да ходить в город на митинги.
Таниэль взглянул на Юки: возможно, он пользовался популярностью среди наименее вменяемых ирландцев.
– Я хотел спросить, Мори-сама, нельзя ли…
– Думаю, часовое дело ему вряд ли подойдет, – терпеливо ответил Мори.
– Я не понимаю…
Юки понял. Его лицо вновь приобрело злое выражение, черные глаза блуждали по полкам с фейерверками. В душе Таниэль готов был с ним согласиться. Запрет на обучение делать часовые механизмы казался ему бессмысленным: ведь мальчишка уже и без того работал в лавке фейерверков. Связки стянутых веревками самых длинных ракет громоздились на полу и тесно заполняли полки. Верстак был завален обструганными палочками, цветной бумагой, наклейками, мисками и пакетами с порошками всех оттенков от серебристо-серого до белого. Некоторые банки были черными, непрозрачными, чтобы защитить их содержимое от солнечного света, с наклейками, надписи на которых состояли из сложных древних иероглифов вроде тех, что когда-то рисовали на песчаных, с сернистыми пластами, стенах пещер, чтобы обозначить понятие, для которого тогда еще не придумали слово.
– Неважно, – сказал Мори. – По-моему, господин Ямашита ищет кого-нибудь себе в помощники.
– Но ведь он делает луки.
– Это хорошее, надежное ремесло и достаточно сложное, чтобы заинтересовать; кроме того, оно традиционное. И Ямашита строг.
– Да, – ответил Накамура, – конечно, господин, – повторил он и толкнул сына в плечо. – Проси прощения у Мори-самы. Сию же минуту!
Юки отвел в сторону дерзкие кошачьи глаза. На ресницах у него повисли слезы отчаяния.
– Если ты будешь вести себя вежливо, – спокойно обратился к нему Мори, – Ямашита, быть может, научит тебя, как пользоваться этим мечом. У тебя это должно неплохо получиться.
Юки заморгал, ошарашенный этими словами, а его отец, казалось, испытывал радость и стыд одновременно.
– Спокойной ночи, – сказал Мори, слегка поклонившись. Накамура потянул за собой сына, и оба склонились до пола в глубоком поклоне.
Таниэль первым пошел к выходу. Немного помолчав, он сказал: