Женщины готовились к празднику. Ах, эти женщины! Мужчинам, тем было достаточно отнести в химчистку свой единственный черный костюм. Хемми и Ропе пришлось взять на себя заботы о переезде. Они подсчитали, что ста контейнеров для перевоза вещей им должно хватить — по пятьдесят на семью. Коробки на заводских грузовиках отвезли в Лиминку и в Оулу. Тридцать коробок отвезли в Туйру, где Лаура снимала двухкомнатную квартиру. Хемми и Ропе вошли в комнату Лауры, как раз когда Милла помогала подруге примерять свадебное платье — «белое, длинное, со шлейфом» — так они объяснили женихам. Лаура была просто красавицей, оставалось только немного скрыть декольте.
Стены квартиры украшало множество картин, выполненных в одном узнаваемом стиле. Немного смущенно Ропе наконец признался, что это его работы. Он не решался вешать плоды своих трудов в Лиминке — друзья узнают, начнут издеваться.
На дальней стене в гостиной висел портрет, выполненный в темных тонах. Ропе сказал, что это портрет его деда Райнера, списанный с портрета Бальтазара Кастильоне кисти Рафаэля (xvi век). На портрете Райнер был одет как Бальтазар, только вместо колпака — традиционная финская шапка с ушами, задорно торчащими кверху. Ропе уверял, что видел столько качественных цветных репродукций этой картины в разных альбомах по живописи, что ему не составило никакого труда изобразить деда в стиле Ренессанса. Оригинал же хранился в Лувре, куда Ропе тоже мечтал как-нибудь съездить вместе с Лаурой. Что касается Хемми, он всю жизнь занимал хозяйственные посты и не имел шанса познакомиться с высоким искусством, но считал, что сержант исключительно талантлив.
В квартире висело картин десять, выполненных акварелью и углем, некоторые были совсем свежие, написанные маслом. Ропе много лет рисовал луга, сеновалы и старые северные домишки Лиминки — они хорошо продавались. Сержант отвергал все обвинения в подражании художнику Онни Ойе, просто все сеновалы похожи, кто бы их ни рисовал, будь то Ропе Рюнанен или Рафаэль. Но с сеновалами пришлось все-таки завязать, так как сержанта обвинили в плагиате. Да и хватит, вон сколько их уже увековечено на картинах.
Плагиат не плагиат, но Хемми вздрогнул от неожиданности, увидев на стене в спальне картину, на которой узнал себя. Ропе утверждал, что это подражание художнику Эдуарду Мане «Завтрак на траве» (1863 год). На картине была изображена группа людей, отдыхающих в парке. На переднем плане — обнаженная женщина, очень похожая на Миллу, рядом с ней — Лильероз, напротив — Хемми, словно объясняющий что-то, вытянув руку, а чуть дальше — Мимми Лильероз наклонилась, купаясь в ручье. Картина была целый метр в высоту и полтора в ширину. Ропе признался, что оригинал еще больше — два метра в высоту и три в ширину.