Прошло больше года и вот наконец один ливонец изъявил желание присоединиться к Церкви. Для меня это была великая радость, тем более, что ни один из земляков не осудил нового христианина, и это было залогом будущих миссионерских успехов. Ещё через пару лет у нас уже была небольшая христианская община. Мы жили все вместе, рядом с небольшим деревянным храмом, который для себя построили. Язычники относились к нам вполне доброжелательно, и мы не осуждали их за то, что они пока не хотят присоединиться к Церкви. Проповедников вроде меня в Ливонии было довольно много, все они вели себя осторожно, местные жители относились к ним хорошо. Их успехи казались незначительными, но поверьте мне — через несколько десятилетий, уже к настоящему времени, мы наполовину христианизировали бы этот дикий край. Но появились немецкие рыцари-крестоносцы и всё пошло прахом.
— А что тут было делать крестоносцам? — удивился Ариэль. — Разве здесь есть великие христианские святыни, которые надо защищать от вооружённых язычников?
— Я уже рассказал, что здесь было: христианская Русь, а рядом — дикий языческий край, который Русь постепенно, мирно и неторопливо христианизировала. Тут никто ни с кем не воевал, а христианство всё больше распространялось. Ливонцы — народ очень миролюбивый, совершенно не воинственный, защищаться от них не было никакой необходимости.
— Зачем тогда потребовался крестовый поход?
— А вот уж это ты у папы римского спроси. Ведь вы, храмовники, тоже ему подчиняетесь?
— Нам в Святой Земле особо некогда подчиняться римскому папе. Папы там нет, а вот сарацин — предостаточно. Они агрессивные и вооружённые, их сотни тысяч, они прут и прут, захватывая всё новые земли. Задача нашего крестового похода — защитить от нападения сарацин христианские святыни, местных христиан и обеспечить безопасный доступ паломников к святыням. Вот что делают крестоносцы в Святой Земли. А здесь?
— А здесь всё по-другому. Папа объявил крестовый поход на восток с целью христианизации языческих земель. Немецкие крестоносцы, ворвавшись в Ливонию, стали силой оружия принуждать ливонцев креститься. Их девиз: «Крещение или смерть». Всех ливонцев, которые отказываются принимать крещение, попросту убивают, в лучшем случае — продают в рабство, а их землю захватывают. Иногда им даже не предлагают креститься. Заходит отряд крестоносцев в деревню, всех мужчин убивают, женщин берут в плен, скот уводят, а дома сжигают. Своими глазами видел, как на пепелищах сожжённых деревень крестоносцы устраивали буйные пиршества с музыкой и плясками, с обильными возлияниями, под стоны раненых ливонцев. Несчастные ливонцы, скрываясь от такой «христианизации», стали покидать свои жилища, уходить в непроходимые чащи и жить там в глубоких подземных норах. Но их находят и там. Однажды крестоносцы нашли такое подземное убежище и, не рискнув туда сунутся, развели у входа костры — в дыму погибло около тысячи ливонцев. Разумеется, после таких «решительных мер по христианизации» этого края, ливонцы возненавидели даже имя Христово. «Христианин» для них теперь означает — разбойник и убийца. Те ливонцы, которые приняли крещение из страха перед смертью, потом проводят обряд «раскрещивания». Так все усилия мирных проповедников пошли прахом. Крестоносцы в Ливонии опозорили Церковь, здесь ещё долго никто не захочет креститься искренне. А вы говорите: «Мы — крестоносцы». И плащи у вас такие же белые, как у немецких рыцарей-убийц. Только кресты, вижу, красные, но наши на цвет креста могут и внимания не обратить. Вы бы сняли плащики-то от греха подальше.