А тогда, в довершение ко всем несчастиям, от скверного питания у меня начался понос. Человек, у которого понос — смешон и нелеп, особенно когда постоянно находится в гуще людей. Быть раненным в грудь, это красиво и героично, на тебя смотрят с сочувствием, а если ты мужественно переносишь боль, то и с уважением. Если же ты то и дело ищешь ну хоть какой-нибудь куст, чтобы за ним укрыться и справить свою бесконечную низменную нужду, над тобой просто потешаются, а ведь человек, страдающий расстройством пищеварения, мучается не меньше, чем от раны. Впрочем, среди нас над таким несчастными, как я, вскоре перестали смеяться — на это уже ни у кого не было сил. А я и этот урок усвоил очень хорошо: настоящее мужество редко пахнет заморскими благовониями, порою оно смердит и ни у кого не вызывает восхищения. Но спасается тот, кто всё это вытерпит до конца, причём безропотно.
Этот поход невозможно было выдержать без Христа. Люди, забывавшие о молитве, просто гибли или сходили с ума — на моих глазах рассудок покинул нескольких когда-то очень здравых людей. Был и ещё один исход для тех, кто пытался пройти через море страданий и унижений без Христа — они выживали, но их души мертвели, они становились чудовищами, тупыми машинами убийства. В Святой Земле вы всегда таких встретите, впрочем, их немного.
В основном наше войско состояло из добрых христиан. Многие гибли, как христиане, а многие тогда родились, как христиане, в том числе и ваш покорный слуга. Этот поход сделал меня христианином не только по названию, хотя далеко не лучшим христианином. Тогда я увидел настоящих святых, в том числе и среди рыцарей, это такие люди, которым я и ноги вымыть недостоин.
И вот мы вошли, наконец, в Святой Град — грязные, рваные, истощённые, порою гниющие заживо. Даже местные нищие не могли смотреть на нас без слёз. Но ничего, за неделю мы пришли в себя.
— И тогда наконец начались героические схватки? — с надеждой спросил Жан.
— Мы тогда осадили большой мусульманский город, осаждать который, как я позднее понял, не было ни малейшего смысла. Осада была затяжной и кровопролитной, но все наши усилия не увенчались даже малейшим успехом. Половина войска погибла по дороге, из тех, кто всё же увидел Святую Землю, половина полегла на этой неудачной осаде. Оставшиеся засобирались домой. Я прожил в Иерусалиме ещё год и тоже вернулся.
— А Храм Гроба Господня действительно существует? — спросил Ариэль.
— А вы в этом сомневаетесь? — улыбнулся герцог.
— Мой друг большой скептик, — поспешил прийти на помощь Жан. — То, чего он не видел своими глазами, для него не существует.