Тем временем магистр вернулся к ним от окна и, продолжая стоять, заложив руки за спину, начал говорить, стараясь произносить слова как можно более весомо:
— Я был прав. То, что мы узнали, лишь подтвердило мою позицию, которую я имел с самого начала. Ни о каком крестовом походе во внешний мир и речи быть не может. Мне жаль Ариэля, который по нашему приказу так долго был вынужден барахтаться в непролазной грязи. Теперь несчастному рыцарю до конца его дней придётся смывать с себя эту грязь, и я молю Бога, чтобы ему это удалось.
— В том, что касается крестового похода, вы безусловно правы, магистр, — неторопливо и задумчиво начал говорить канцлер. — Мы закрываем обсуждение этого проекта. Наше царство ничем не сможет помочь внешним людям. И их не спасём, и себя погубим. Значит, смысл того послания, которое мы получили от императора Мануила, в чём-то другом. То есть Бог вложил в это послание совсем не тот смысл, который имел ввиду император. У меня есть по этому поводу свои соображения, но пока не время их высказывать. Я вот что хотел спросить тебя, Ариэль, твой рассказ, он о чём?
— Что значит «о чём»? Это просто было.
— Просто ничего не бывает. Ты видел то, что Бог решил тебе показать, а Бог без смысла ничего не показывает. В каждое событие человеческой жизни Бог вкладывает определённый смысл, желая, чтобы человек этот смысл постиг, а в твоём случае это максимально наглядно — Бог провёл тебя по маршруту, который избрал не ты, а Он. Так что же Бог хотел тебе показать? Ты мог бы выразить это в двух словах?
— Скорбь и святость, — грустно улыбнулся Ариэль.
— Не грязь?
— Грязи там полно, но не это главное.
— Так почему же вы, магистр, увидели только грязь?
— Да потому что, узнав о том море грязи, в котором тонут внешние люди, я пришёл в неописуемый ужас! Я понимаю Ариэля, он видел там неплохих людей, которые даже в таких мерзких условиях пытаются найти свой путь к Богу, но там у них это настолько сложно, что я сомневаюсь в значительности их успехов. Как можно сидеть по уши в грязи и очищать душу? Вот у нас действительно созданы все условия для очищения души. А у них — нет! — магистр явно начал терять самообладание.
— А ты много видел у нас святости, магистр? — так же спокойно и задумчиво спросил канцлер.
— Все, без исключения, подданные царства пресвитера Иоанна живут праведной жизнью!
— Праведной… Ты всё-таки постарался избежать слова «святость».
Магистр молча сверкнул на канцлера глазами, тот ответил ему едва заметной грустной улыбкой. Это был явный конфликт. А ведь раньше никаких конфликтов в царстве и представить себе было невозможно. Ариэль подумал о том, что и правда натащил в этот зал грязи на своих сапогах, и результаты уже заметны.