Гена Ветров не раскаивался в выборе специальности, хотя облюбованная профессия высотника все еще преследовала его. Яша Сибиркин уже на третий день работал монтажником, а на десятый заслужил похвалу бригадира. Впрочем, о Яше Сибиркине следует упомянуть особо. Если говорить о внешности — тут все просто: обыкновенный парень среднего роста, белобрысый, голубоглазый, широконосый; не скажешь, что уж очень красив, но и не дурен. В эшелоне он был тихий, молчаливый, делал все, о чем бы его ни просили, «главный технолог» Симагин даже приспособил его своим порученцем. Удивлял усидчивостью, много читал, что-то выписывал в блокнот, уклонялся от шумных компаний «козлозабивателей».
А здесь вдруг объявился другой Яша: смелый, волевой, остроумный, чем-то притягивающий к себе ребят. Чем? Больше всех почему-то это перевоплощение заинтриговало Симагина. После второй получки он взял Якова под руку, доверительно сказал:
— Я в городе мировой подвальчик разыскал.
— Автопоилку, что ли?
— Ага. Бывал, значит?
— Не приходилось.
— Откуда тогда знаешь?
— Интуиция.
— Ну и хорошо, пояснять не надо. Сиганем, значит, вечерком в подвальчик-то?
— Я не упражняюсь в безумии.
— Чего, чего?
— Пьянство — добровольное безумие.
— Это кто ж такое сказал? — возмутился Кирка.
— Древний философ Аристотель.
— Пошел ты вместе с этим самым философом!.. — обиделся Симагин, но разговоров об автопоилке больше не заводил. И вообще начал сторониться Сибиркина: видно, чокнутый. Ишь придумал: «упражнение в безумии».
И Точкин был шокирован: только на партсобрании узнал, что Сибиркин член партии. На всякий случай поинтересовался:
— Яков, ты когда встал на партийный учет?
— На второй день по прибытии на стройку, — спокойно ответил Сибиркин. — А что?
— Еще не зная, где будешь работать?
— Знал. Монтажником.
Дальше этого разговор не пошел.
Борис размышлял о сложности души человеческой. Кирка Симагин без рентгена просвечивался насквозь в первый же день знакомства: трудиться может и умеет, но нутро его обросло ракушками, как подводная часть корабля. Личность Яши Сибиркина оставалась загадкой. Да, пока еще не изобрели прибора для изучения душ людских.
…Бригадир Колотов орал на своего любимчика Митю:
— Подлец, запек бетон!
Митя неохотно отбрехивался: мол, раствор привезли остывшим, вибраторы не берут.
Все знали, что кроется за безобидным словечком «запек». Это — пятитонная глыба бетона, которую надо убирать из котлована. Убирать вручную, дробить, вытаскивать по частям, увозить на свалку. За брак будут расплачиваться все бетонщики бригады. В ведомости на выдачу зарплаты комментариев нет, а мимо долбящего застывший бетон Точкина много людей за день пройдет, и каждый непременно крикнет: «Что, не по зубам испеченный блин?»