И Точкин повеселел. Имеет он право хоть на одну субботу отвлечься от саднящих раздумий, от учебников, хоть мысленно проплыть вверх по Енисею до Шушенского или вниз до Туруханска, Игарки, Дудинки, Какое сказочное путешествие!..
Но Борис скоро понял, что не желание отдохнуть, расслабиться привело его сегодня к небольшой гранитной раковине, где всегда тихо. По-прежнему молчит Талка. Конечно, сейчас студенческая страда, она, безусловно, выдержала экзамены, без покровительственной руки папы поступила в политехнический институт, как обещала. Ну что ж, доброго тебе пути, Наташка! А как же быть с ним? Сначала она просто не отвечала на письма, а теперь демонстративно возвращала их непрочитанными. Два с половиной года разлуки сделали свое дело.
И здесь работа пока не приносила удовлетворения. Первые шаги оказались труднее, чем предполагал, намного труднее. Он вспоминал своего первого наставника прораба Егора Горбушу. О его прорабской должности забывали, все обращались к нему как к парторгу — так велик был авторитет коммуниста.
А авторитет его, Точкина? Вчера весь вечер провел с бетонщиками, но не сумел убедить их взять рапорта обратно. В понедельник будет докладывать начальству о результатах переговоров, заодно приложит и свой рапорт: мол, не справился, не оправдал, снимайте.
Точкин увидел, что к берегу шли пятеро «бунтовщиков» во главе с Сашей Черным.
«Легки на помине», — неприязненно подумал Борис и глубже забился в каменный грот, чтобы его не заметили. Мелок характерец у этих людей, если личные обиды заслонили главное — судьбу бригады, строительного управления, судьбу переходящих знамен крайкома комсомола и пограничных войск.
Саша, как и вчера, размахивает кулаками, все еще продолжает доказывать правоту их неправого дела. Черные пряди волос разметаны ветром. Говорят, он и зимой ходит без шапки… Подошли к гроту, остановились напротив раковины.
— Плохо маскируешься, комиссар, — сказал Бобров и сел рядом с Борисом.
Опустились на камни и остальные. Сидят, молчат, угрюмые, суровые.
— Тяжело мне, ребята, — неожиданно мягко признался Борис.
— Чувствовали, потому и пришли, — стараясь приглушить резкий голос, сказал Саша. — Так что будем делать?
— Я уже говорил: забрать рапорта.
— Нет, с Колотовым что будем делать? — уточнил Саша.
— А если в другом месте появится новый Колотов, опять побежите? Это же линия наименьшего сопротивления, — убеждал Борис.
— Ну, твоя линия тоже не героическая: Митька, дружок Колотова, гадит, а ты за ним горшки выносишь.
— Не перегибай палку, Саша! — вмешался Бобров.