— Заставляете ждать себя, товарищ начальник строительного управления.
— Не я, работа.
— А мы, по-твоему, бездельники? — резко спросила секретарь горкома комсомола.
— Не мне судить.
— Плохо. Нам казалось, член парткома должен знать объем работы городского комитета комсомола. У нас десятки заводов, строительных объектов, сотни комсомольских организаций. Понятно?
— Понятно. Только вы, конечно, пашете, сеете, убираете, а мы поедаем готовое, — внешне спокойно, но жестко ответил Иванчишин.
— Это уж слишком! — воскликнула Зина. — Теперь мне становится яснее твоя позиция, твое отношение к предложениям комсомольцев об ускорении темпов строительства алюминиевого гиганта Сибири.
— А мне ваша позиция не ясна, — по-прежнему спокойно произнес Иванчишин, но по разгоравшимся щекам можно было судить, что он доходил до точки кипения. — Давайте говорить не о гиганте Сибири, а о девятом строительном управлении, за которое я отвечаю.
— Значит, ты хочешь смотреть только со своей колоколенки, перспективы всей стройки тебя не интересуют? — ужалила Зина.
— Для обсуждения таких вопросов надо созвать по крайней мере партком с приглашением руководства треста.
Инструктор горкома партии Дегтярев знал слабость Зины идти в наступление без подготовки и решил притушить разгоравшиеся страсти.
— Хорошо, мы посоветуемся.
Леша поспешил выйти в коридор, он понял: представители хотели отделаться от его присутствия.
И действительно, разговор шел о нем.
— Этот…
— Иванчишин, — подсказал секретарь парткома треста.
— Он тоже из пограничников? — спросил корреспондент.
— Да. Старшина заставы.
— Удивляюсь. Старшины — дисциплинированный народ, откуда у этого столько спеси?
— И нельзя ли ее сбить? — вставила Зина.
— Вот именно, — подхватил корреспондент.
— До сих пор не было необходимости, его комсомольско-молодежное управление передовое в тресте, третий год держит переходящее Знамя крайкома комсомола и пограничных войск.
— Поэтому мы и добиваемся, чтобы именно он и его управление выступили с инициативой пересмотра социалистических обязательств в сторону резкого увеличения, — пояснила Зина.
— Но ведь меня тоже надо убеждать, я не поддерживаю предложения Магидова.
— И вы даете задний ход, Павел Иванович? — сказал Дегтярев. — Плохо наше дело.
Разговор затух, но наступившая тишина не предвещала разрядки. Таранов знал, что этот триумвират был известен крутыми выводами, резкими статьями в газете, нелестными эпитетами в адрес отстающих, кричащими призывами. И появлялись они обычно там, где требовалось переливание крови безнадежно больному или закостеневшему в рутине консерватизма организму заводского треугольника.