— Знаешь, Марино, ты действительно бываешь ничтожеством, — проговорила Эбби.
— Хоть задницей, но ты не получишь этого удовольствия.
— Спасибо, теперь мне есть на что надеяться.
Выхватив карандаш из нагрудного хармана, он швырнул его через стол.
— Лучше начинай записывать прямо сейчас. Не хочу, чтобы меня неверно цитировали.
Эбби с яростью взглянула на него.
— Прекратите, — рассерженно сказала я. Они посмотрели на меня.
— Вы ведете себя не лучше всех их, — добавила я.
— Кого? — спросил Марино, лицо его выражало полное непонимание.
— Всех, — сказала я. — Я по горло сыта этой ложью, подозрениями, игрой во власть. Честно говоря, я рассчитывала на большее от своих друзей, считая вас таковыми.
Я отодвинулась от стола.
— Если вы намерены продолжать обливать друг друга грязью, продолжайте. Но с меня довольно.
Не глядя на них, я взяла свой кофе и прошла в гостиную, включила стерео и закрыла глаза. Моим лекарством была музыка. Я слушала Баха. Его Вторая симфония, кантата № 29, началась с середины. Постепенно я стала расслабляться.
После ухода Марка я часто спускалась вниз, когда не могла уснуть, надевала наушники и наслаждалась музыкой Бетховена, Моцарта, Равеля.
Когда минут через пятнадцать Эбби и Марино присоединились ко мне, на их лицах было глуповатое выражение людей, достигших перемирия после ссоры из-за пустяков.
— Ух, мы поговорили, — сказала Эбби, когда я выключила стерео. — Я постаралась объяснить ему, как могла, и — мы начали достигать уровня взаимопонимания.
Я была в восторге, услышав это.
— Можешь рассчитывать на нас двоих, — сказал Марино. — Вот чертовщина, оказывается, Эбби в настоящий момент не репортер!
Это замечание, я бы сказала, слегка покоробило ее, но они были готовы сотрудничать — чудо из чудес!
— К тому времени, когда книга выйдет в свет, с этим делом, видимо, будет покончено. Вот что главное — с ним будет покончено. Оно тянется почти три года, убиты десять подростков. Если прибавить Джилл и Элизабет, получится двенадцать.
Он покачал головой, взгляд сделался сосредоточенным.
— Кем бы ни был тот, кто нанес удар по ребятам, он не уйдет на пенсию, док. Он будет продолжать до тех пор, пока его не поймают. А в расследованиях, подобных этому, кому-то обязательно повезет.
— Возможно, нам уже повезло, — сказала ему Эбби. — Не Аранофф сидел за рулем того «линкольна».
— Ты уверена? — спросил Марино.
— Абсолютно. У Араноффа седые волосы, те немногие, что остались. Рост около пяти футов восьми дюймов, весит, должно быть, около двухсот фунтов.
— Хочешь сказать, ты его видела?
— Нет, — ответила Эбби. — Его все еще нет в городе. Я постучалась в дверь, и его жена впустила меня в дом. На мне был рабочий комбинезон, ботинки. Я представилась служащей электрокомпании и попросила разрешения проверить счетчик энергии. Мы разговорились. Она предложила мне стаканчик кока-колы. Находясь внутри, я оглядела комнату, заметила семейную фотографию, расспросила ее о ней, чтобы окончательно убедиться. Так я узнала, как выглядит Аранофф. Это не тот, кого я видела, и не тот, кто преследовал меня в Вашингтоне.