Несколько раз он покидал свой двухэтажный кирпичный дом поздно вечером и направлялся к двум барам и автостоянке для отдыха. Он не задерживался подолгу ни в одном месте. Всегда был один. На прошлой неделе он приблизился к молодой паре, вышедшей из бара под названием «Том-Том». По-видимому, спросил, как добраться до какого-то места. Ничего не произошло. Пара села в свою машину и уехала. Спурриер сел в свой «линкольн» и направился домой. Номерные знаки оставались неизменно на своем месте.
— У нас есть проблемы с доказательствами, — сказал Уэсли, глядя на меня сквозь очки. Выражение лица его было суровым. — В лаборатории лежит гильза. У вас есть пуля, извлеченная из тела Деборы Харви в Ричмонде.
— У меня нет этой пули, — ответила я. — Она находится в Бюро судебной экспертизы. Как я полагаю, вы проводите анализ крови, обнаруженной в машине Элизабет Мотт.
— Да, на это уйдет еще неделя или две.
Я кивнула. Для проведения анализа лаборатория ФБР использовала пять полиморфологических проб. Каждая проба должна была около недели находиться в специальном гамма-инкубаторе. Примерно неделю назад я написала Уэсли письмо с предложением взять образцы крови из вещественных доказательств, хранившихся у Монтаны, и незамедлительно сделать анализ.
— Анализ ни черта не даст, если у нас не будет образца крови подозреваемого, — напомнил Марино.
— Мы работаем над этим, — ответил Уэсли. В его голосе чувствовалась уверенность.
— Да, похоже, мы можем зацепить Спурриера в связи с номерными знаками. Спросить и посмотреть, как эта задница объяснит, что несколько недель назад разъезжала с номерами Араноффа.
— Мы не можем доказать, что он разъезжал с этими номерами. У нас есть лишь заявление Кей и Эбби.
— Нам нужно лишь, чтобы магистрат подписал ордер. Тогда мы начнем копать. Может быть, заодно раскопаем и десять пар обуви, — сказал Марино. — Может быть, «Узи», патроны «гидра-шок», кто знает, что еще мы сможем обнаружить?
— Мы планируем добиться согласия магистрата, — продолжил Уэсли. — Но всему свое время.
Он поднялся из-за стола, чтобы налить еще кофе. Марино, захватив и мою чашечку, последовал за ним. В «Харчевне» не было посетителей. Я оглядела пустые столы, стоящий в углу телевизор и попыталась представить, что здесь должно твориться по вечерам. В процессе подготовки к работе агенты жили, как монахи. Лица противоположного пола не допускались, спиртные напитки и сигареты в спальнях не разрешались, а двери в спальни не закрывались. В «Харчевне» продавалось и пиво, и вино. Когда случались раздоры, столкновения, они, как правило, происходили здесь. Я вспомнила, как Марк рассказывал, что как-то отмечал здесь окончание школы, когда молодой агент ФБР, выполняя домашнее задание, зашел слишком далеко и попытался «арестовать» сидевших за столом нескольких агентов-ветеранов. В итоге на полу повсюду валялись сломанные столы, пиво и коробочки попкорна.