– Единогласно? Утверждаю, – медленно произнес Зинченко. – Ярцев, распорядись.
Кат понял, что сам себя загнал в ловушку. Помилование? Обойдешься. Никто и не собирался расследовать убийство Фомина. Зачем? Виновный есть, ату его! К викингам. Мудрое, кстати, решение. Зинченко – сволочь последняя, но умом не обижен.
Сталкер вскочил, но подлетевшие по движению брови Валерика безопасники скрутили его моментально. Ката хорошо учили, но их – не хуже. Прямо через рукав куртки ткнулось жало иглы. Кат почувствовал, что мир вокруг сорвался с места и начал раскачиваться. Сперва слегка, пока его обыскивали, забирая все вещи, потом сильнее и сильнее. Вот уже раскрутился на всю, не давая понять, где он, зачем он. Кто он.
Куда-то тащили на сильных руках. В восприятии начались провалы: вот только мелькнула дверь кабинета начальника, а уже дальние коридоры. Потом пост перед лестницей наверх, полукруглые своды над головой, серый бетон. Бросили на пол. Кто-то умело вяжет узлы на ногах, потом закрутили назад обвисшие, будто резиновые руки. Связали и их.
Затем люди пропали. Ушли куда-то? Ничего не понятно. Сонное марево, в котором как в живом тумане ходили живые и мертвые, сменялось редкими моментами полного сознания. Холодно. Это единственное, что Кат знал наверняка. Очень и очень холодно. И рядом стоял человек, посмеивался и что-то говорил.
– Дурак ты, Шурик! Впрочем, остальные не лучше. Но остальные играют по правилам, а ты все время… выламываешься. Будто тебе тесно с нами. Можно подумать, для тебя правила изменят. Нет. Дешевле тебя грохнуть. Так всегда было, ничего и не изменилось. Я тебя напоследок оставлял. Думал, эта дура кубинская тебя любит, хотел сперва всех, кто к тебе хорошо относился, убить. А в конце ее. Чтобы ей, сучонок, плохо было. Очень плохо. Чтобы она сама о смерти просила, искала ее.
– Ты… кто?.. – слюнявя непослушным ртом воротник куртки, неразборчиво спросил Кат. В глазах у него все плыло.
Но человек его услышал.
– Я – смерть, дружок. В чистом виде смерть. На кончике лезвия, которое убирает всех, кто мешает. Жаль, но тебя казнят другие. Я только могу дать ножу попробовать твоей крови.
Кат почувствовал, что его ткнули в ногу. Несильно. Или это от укола так кажется, а на самом деле полоснули от души?
– Валерик… Мудила ты грешный… Зачем ты их убивал? Сержанта… Врачиху ту… Ты же псих конченый!
– Я – смерть, – засмеялся Ярцев. – Ты зря обижаешь смерть во плоти! А Макс сдох сам? Вот и отлично! Отлично! Вы все передохнете, твари!
– Пошел ты в жопу… – забываясь в полусне, прошептал Кат. – Если смогу вернуться, тебе первому конец.