Начало (Мори) - страница 203

Рамирес поднялся с рюмкой в руке и подошел к большой фотографии Команданте, всегда висевшей на стене его кабинета. Любого из его кабинетов, даже в Германии, где он играл опереточного сына богатея с левыми убеждениями.

На этой же внизу вилась дарственная надпись. Ему. Лично ему, Рамиресу.

И он не подведет.

Первая партия эмбрионов будет взята из генного материала Фиделя, оплодотворенные яйцеклетки первых красавиц Кубы. Элиты его страны, острова, которого больше нет.

Неплохой генный материал получился бы из этого… как его? Ката. Но – мутант, даже связываться не хочется. Парнишка боевой, но, к несчастью, биомусор. Без будущего. Даже и думать на эту тему смысла нет. Тем более дочка окончательно к нему охладела. Не без его, доктора, помощи, конечно, но что это за чувства, если от них может отговорить отец? Пресвятая Дева с ним, забудем.

Опять же сюда Кат не вернется никогда.

Доктор приблизил рюмку к стеклу, закрывавшему фотографию, и коротко звякнул о него. Команданте одобрительно смотрел на Рамиреса, держа сигару и словно говоря:

– Мы еще поборемся, компаньеро. Нас не сломить. Куба жива!

– Patria o muerte, – сказал доктор и залпом выпил до дна.

Вполне по-русски.


Ноябрь 2018 – февраль 2019

Воронеж, центральные кварталы



Зачем написана эта книга? Почему я пишу именно так, а не иначе?

Автор ответит вам одно, читатель – другое. Но истина находится, как известно, где-то посередине, я могу только изложить свое мнение. Смыслов много. Они неоднозначны, они вокруг нас и внутри, они многослойны и противоречивы.

Это и борьба между иллюзорностью нашего мира, привычного, того, что за порогом, и реальностью встающего из строчек текста – страшного, но обыденного для живущих в нем.

И реакция на неведомое.

И взросление героев, ломка характеров – у кого-то полезная, делающая человека крепче, а у других – окончательно лишающая их права на существование.

Любая книга, кроме справочников, – о людях. О настоящих героях и законченных подлецах. О том, как такие – на первый взгляд надежные – здания и мосты могут обрушиться в один Черный День, а хрупкая человеческая жизнь будет продолжаться. Пробиваться через трещины асфальта и бетон убежищ ростками, не всегда прямыми и правильными, несущими в себе боль и ужас прошедшего, но живыми.

Я хотел видеть обычных людей, поставленных в жутковатые условия бытия, живых и настоящих, со своими победами и поражениями, ведь это и есть, на мой взгляд, настоящая фантастика. Почти недостижимый идеал литературы.

Я хотел, чтобы эти люди выжили и вышли на поверхность, ставшую странным искаженным зеркалом нашего мира. Где деньги ничего не значат, их роль играют патроны. Где десятки километров превратились в запредельную даль, пересечь которую в одиночку почти невозможно. Где есть надежда на будущее, но никто не знает, в какой стороне искать ее. Где будущий путь остатков человечества может лежать через рабство. Где мутация никого не удивляет, как нас не удивляет солнце в голубом летнем небе – то, чего лишены жители нового мира.