Беатрикс показала им на своем компьютере сайт заведения. Там обнаружились фотографии пышной растительности и скопление домов, старых и новых. Интерьеры комнат выглядели ярко и привлекательно, напоминая больше не медицинское учреждение, а школу-интернат. Алекс и Сюзетта заполнили онлайн бланк – под которым им придется собственноручно расписаться на месте, – дававший школе все необходимые разрешения, содержавший детали страховки и оплаты.
Сюзетта чувствовала себя как выжатый лимон, ей отчаянно хотелось немного поспать. Нужно было о многом подумать, мысли путались. В некоторых аспектах она как мать, может, и потерпела крах, но отказывать своему ребенку в помощи, в которой он нуждался, не станет никогда. Внутри вспыхнул гнев: если бы ее собственная мать предпринимала хоть какие-то усилия, она, возможно, чему-нибудь у нее научилась и не лепила бы теперь для Ханны образ матери, о котором сама мечтала в детстве. Может, теперь, когда Беатрикс озвучила предварительный диагноз, это было и глупо, но она помимо своей воли продолжала думать, что всего этого могло и не случиться, если бы она лучше выполняла родительские обязанности.
Сюзетта мысленно составила в голове список того, что Ханне обязательно нужно взять с собой. Любимая одежда и пижамы, желтое одеяло, подушка. Зубная щетка и мягкая мочалка для лица в виде обезьянки. Специальное мыло без ароматизаторов и красителей. Пара плюшевых зверушек, хотя Сюзетта сейчас с уверенностью не могла сказать, какие нравились девочке больше всего. Утенок? Крольчиха Хейзел? Как этого можно не знать? И книжка, которую она так любила. А может, от этого Ханна будет еще больше тосковать по дому и в итоге только сильнее ее возненавидит?
Когда она на непослушных ногах вышла из дома Беатрикс, у нее не было даже сил говорить. Алекс шагал между ними, держа за руки ее и Ханну. Очевидно, что он испытывал сильнейшее чувство вины. В следующие два дня он будет буквально трястись над девочкой. Это хорошо. Теперь, зная, как он все эти годы пытался исправить одну проблему, усугубляя тем самым другую, она не возражала. Таких дней осталось всего ничего.
Алекс высадил Сюзетту возле дома, а Ханну решил отвезти на игровую площадку, чтобы снять с себя бремя стыда. Он настолько открыто демонстрировал свою боль, что стоило ей на него посмотреть, как ее тут же охватывала тоска.
– Увидимся позже, – сказала она, выбираясь из машины, – я начну собирать ее вещи.
Он кивнул и повернулся к Ханне.
– Готова немного повеселиться?
Ребенок, запрыгавший от радости на заднем сиденье, не нуждался в психиатрической клинике. Может, все это время Ханна была права, пытаясь от нее избавиться.