Ханна повернулась и посмотрела через зеркало маме в глаза. Надеясь развеять тревогу, поселившуюся в душе, когда она узнала о новой личности дочери, Сюзетта попыталась свести угрозу на нет.
– Ты, вероятно, не знаешь, однако во всей охоте на ведьм это был особый пунктик. В те времена все были очень суеверны. Порой, чтобы отвести от себя подозрения, оставался только один выход: указать на других, настоящих ведьм. Проблема заключалась лишь в том, что те тоже были простыми людьми. То же случилось и с Мари-Анн Дюфоссе. Сперва обвинили одну женщину, которая в конечном итоге назвала имена многих других, в том числе и твоей героини, пытаясь спастись. Но, насколько я понимаю, Мари-Анн действительно стала последней жертвой, сожженной на костре. Такой же невинной, как другие девушки и женщины, осужденные до нее.
Ханна покачала головой.
– Какая же ты дура.
У девочки получилось «дюра», и Сюзетту поразил ее французский акцент. Но она тут же попыталась скрыть радость от того, что ей удалось развязать Ханне язык.
– Что ты сказала?
Но дочь уже отвернулась к окну.
– Уверена, Ханна, ты могла бы мне и объяснить. Или тебя лучше называть Мари-Анн?
Это привлекло ее внимание. Девочке надо было отдать должное: свою роль она играла хорошо. Сюзетте пришлось сосредоточиться на дороге: они уже почти подъехали к школе, и ей не хотелось опоздать. При этом она знала, что Ханна следит за ней и просчитывает следующий ход.
Сюзетта припарковала машину, и дочь отстегнула ремень безопасности. Фасад школы и прилегающая к ней территория выглядели не такими ухоженными по сравнению с другими, более дорогими школами, в которые девочку отдавали раньше. Ржавое оборудование детской площадки, казалось, придет в негодность через каких-нибудь года два. На грязном поле валялись оранжевые дорожные конусы со светоотражателями и сдувшиеся мячи разных цветов и размеров. Создавалось впечатление, что когда-то здесь располагалась муниципальная средняя школа, которую впоследствии расформировали. Рядом с входной дверью красовалась большая вывеска с огромным нарисованным солнцем, грозно ощетинившимся своими лучами.
Сюзетта почувствовала, как ей в ладонь скользнула маленькая ручка, и испытала настоящий шок. Может, Ханну и в самом деле пугала перспектива пойти в школу? Они зашагали по дорожке, и девочка заговорила вновь.
– Ты мне веришь?
Сюзетта задумалась, как лучше ответить. Лгать казалось неправильным. К тому же это был их первый настоящий разговор.
– Нет, – сказала она.
– Отлично. Меня правильно сожгли.
Пгавильно. В точности как французская кинозвезда.