Ханна сильнее сжала ее ладонь. По телу прокатилась волна страха: на мгновение Сюзетте захотелось прыгнуть в машину и на полной скорости рвануть в «Йенсен & Голдстейн». Алекс, вполне возможно, не обратит внимания на смысл слов дочери, для него важнее всего будет то, что она вообще их сказала. А что если Ханна, так долго хранившая молчание, решит проявить свою вторую личность прямо во время собеседования? Представить, как дочь расскажет о своей жизни в роли Мари-Анн Дюфоссе – кстати, инициалы ее имени весьма символично складываются в слово «МАД»[13] – никем не понятой, но отнюдь не безобидной юной ведьмы, не составляло никакого труда.
Они зашагали по тускло освещенному холлу с изрытыми оспинами стенами из шлакоблоков. Дешевые, выкрашенные желтой и оранжевой краской ящички для хранения личных вещей, вполовину обычного размера, пестрели вмятинами и зазубринами. В нос бил запах дезинфицирующего средства не без примеси аммиака, но школа все же была чистой, хотя больше напоминала Сюзетте не столько заведение для воспитания юных умов, сколько зону боевых действий.
Мимо колонной прошел какой-то класс. Замыкала процессию средних лет учительница в бесформенной деревенской блузке с застиранным пятном от кофе впереди. Сюзетта представила энергичный и живой образ отца: тот всегда держал в руке чашечку кофе и щеголял в заляпанной пятнами от него рубашке. Ей запомнилось, как он смеялся, не замечая, что при этом расплескивалась коричневая горячая жидкость. Сюзетта улыбнулась своему воспоминанию, а учительница улыбнулась ей. В следующее мгновение она отпустила класс, и стоило ребятам переступить порог и оказаться на улице, как тишина тут же сменилась гамом.
– Вот видишь? Тебе тоже придется играть на улице, – сказала Сюзетта Ханне, стараясь заинтересовать дочь.
Но когда рассмотрела заведение внимательнее, ею овладели сомнения.
Обстановка кричала о недостаточном финансировании. Даже картины учеников, украшающие стены, казались заурядными работами второгодников, выполнявших стандартные задания: деревья, изображенные в виде зеленых кругов на коричневых прямоугольниках, набивший оскомину дом с остроконечной крышей и входной дверью, обрамленной двумя уродливыми окнами. Совсем не такого она ожидала от школы, хвастающейся своей творческой направленностью. Алекс ее возненавидит. Она уже возненавидела.
Они прошли в администрацию. Секретарь, женщина в джинсах с завышенной талией и немного мятой футболке, которую она без конца одергивала, улыбнулась и указала на ряд стульев прямо у двери в кабинет директора.