Сюзетта еще не услышала звука открывшейся у нее за спиной двери, но все поняла по лицу Ханны: Алекс вернулся домой. Девочка широко улыбнулась, глаза ее загорелись, она ринулась к двери и с силой ее дернула, но открыть не смогла. Сюзетта стащила перчатки и встретила мужа посреди комнаты. Когда они поцеловались, Ханна забарабанила по двери.
– Не стучи по стеклу, lilla gumman, – крикнул он ей.
Дочь яростно дернула дверь, и он все понял.
– Ты что, ее закрыла?
– Да. С Ханной все в порядке. Давай просто поговорим, а она поиграет на улице…
– Но она хочет войти.
Он прошмыгнул мимо Сюзетты и открыл дверь.
– …Алекс, пожалуйста, мы не сможем поговорить, если она…
Ханна бросилась папе на шею, и Сюзетта проглотила последние слова своей взволнованной просьбы. Для нее было полным разгромом видеть, как он стоит на коленях, а она, сама нежность, обнимает его и целует в щеку. Что он такого сделал, что она относится к нему так хорошо? Чем заслужил любовь дочери? Алекс буквально трясся над ней, Ханна хихикала.
– Как поживает моя маленькая непоседа?
Услышав этот вопрос, Ханна бросила на Сюзетту кроткий, испуганный взор и повернулась обратно к отцу. Потом поморщилась, будто ей было больно, и закатала на левой руке рукав свитера.
Сюзетта не видела толком, что она ему показала, но на лице Алекса отразился ужас, и он повернулся к ней.
– Что это?
Она почувствовала, как в том сокровенном уголке души, который мог размягчиться, дать сбой и порушить все ее равновесие, стал зреть страх.
– Твоя работа? – спросил он.
– Что?
Она подошла ближе, и Ханна, надув губы, протянула руку.
Ее деликатную кожу уродовали четыре пронзительные красные полосы, уже начавшие синеть.
Сюзетта ахнула, обеспокоенная повреждениями дочери. И поняла, что они оба смотрели на нее, выносили приговор, вели на виселицу и кивали палачу выбить из-под нее табурет. Она качалась перед ними, дергая ногами, не в состоянии взмолиться сохранить ей жизнь.
– Я не…
По их лицам она прочла: они ей не верили.
Неужели эти отметины оставила она? Когда тащила Ханну вниз по лестнице, а потом через комнату? Вряд ли она схватила ее с такой силой. Да и продолжалось это не более минуты. Как она могла причинить своему ребенку такой вред?
– Алекс, клянусь…
Ханна показывала на нее, но смотрела на отца. Его лицо полыхало огнем. Нет, она не привела ее на виселицу, а поступила еще хуже – собрала хворост и самолично подожгла спичку.
Сюзетта покачала головой.
– Ты понятия не имеешь, что она тут вытворяла! Пыталась на меня наброситься и вонзить зубы. Рычала, кусалась…
– Lilla gumman